— Не принимай на свой счет, — заметивший ее смятение даже в слабом свете, Блез садится обратно на кровать, и матрас вновь прогибается под их общим весом. — Ты мне нравишься, но спать мы будем раздельно.
Аде кажется, что если коснуться ее горящих щек — и в самом деле можно обжечься. Доводилось ли ей хоть раз прежде оказываться в более неловком положении? Ада никак не может вспомнить.
— А они? — выдавливает она из себя не подумав, лишь бы заполнить наступившую неудобную тишину, и ойкает. — О боги… Я не должна такое… — от стыда она прячет лицо в ладонях и мотает головой, признавая поражение: — Я не знаю, что сказать, я просто ужасна, понимаешь… Я увидела во всем то, что сама хотела увидеть, и поступила так отвратительно… И сейчас мне не стоило спрашивать, конечно не стоило, просто раньше я никогда не встречала…
— Встречала, — Ада невольно поднимает на него глаза, услышав короткий смешок. — Как там у вас, имперцев, заключают браки? Между служителем Тара и служителем Тары, которые могут заделать ребенка? Знатные лицемеры никогда не сознаются, что трахали, трахают или хотят трахать кого-то не того. Ну, а что до меня, — он в очередной раз приглаживает волосы, то и дело лезущие в лицо, и притихшим голосом обращается к светильнику. — Пока мы с Мавром живы и оба топчем землю империи — мне никто не нужен так близко. Бери себе любого, если хочешь, мешать не стану, — Блез невольно усмехается, но тут же вновь серьезнеет. — Сир прав, никто не заслуживает страдать и умирать из-за меня. И больше я никому этого не позволю.
В один миг все вдруг выстраивается в единый ряд, столь безупречный, что от пришедшей догадки у Ады перехватывает дыхание. На свои места встают все прежде непонятные ей части картинки, а пустующие места заполняются будто по мановению руки чародея.
— Так этот парень… Киллиан? Поэтому именно его…
Наемник поворачивается к ней немного ссутулившейся спиной, и Аде становится совестно за собственные любопытство и несдержанность. Она закусывает уже начинающую побаливать губу и пытается подобрать слова, когда он протягивает руку к светильнику, и комната захлебывается во мраке, прорезанном лишь слабым светом луны.
— Сделай мне одолжение и ложись спать, принцесса, — устало просит тьма голосом Блеза.
Глава 16, или Времена и нравы
1150 год от Прибытия на Материк
— Позвольте же мне подытожить все то, что я сказал прежде. Я уверен, что за мои слова кто-то быстро попытается обвинить меня в жестокости, бессердечности, трусости и только боги знают чем еще, но я этого не боюсь. Я искренне хочу донести до людей — до людей, я подчеркиваю, — что мы могли перестараться со своей добротой и желанием угодить всем и вся. Я прошу всех вас задуматься о том, что, не введи парламент и императрица Сиглинда мораторий на смертную казнь для абаддонов, по крайней мере один из них мог бы сдержать соблазн применить свои силы, а по крайней мере двое людей сейчас были бы живы. Задумайтесь, стоит ли давать поблажки одним во вред другим? Во вред вам и вашим детям?