Тот откидывается на спинку своего стула и важно поглаживает бороду, искрящую золотом при свете холодных гномьих ламп.
— Моя семья уж сколько поколений кует лучшие боевые доспехи на Материке, величайших воинов империи именно мы облачали в самые их славные битвы, — он отпивает вина и кивает на один из щитов на стене. Отблеск пробегает по стальным бусинам в бороде. — Герб моего рода, клеймо с таким внутри каждого нашего доспеха. Проходимцам каким его не подделать, тонкостей всех покамест даже сын мой не знает. А тридцать лет назад, значит, заказал у меня доспех сам император Имгард. Не себе, но подарил он их не абы кому, а сиру Рихарду де Буру, его-то все вы наверняка знаете. Меч Запада, Венерсборгский Колосс, — кузнец оглядывается и усмехается, заметив понимание и интерес в глазах слушателей, но все же поясняет, чтобы уж точно нисколько не преуменьшить своих заслуг: — Когда захватчики с Юга вошли в Жемчужное море и двинулись к Венерсборгу, только его командирскими стараниями город не пал под варварским натиском. Лучшего генерала армия империи еще не знала! А росту в нем было ровно семь фунтов, мне уж поверить можете. Пока мерки с него снимали, то мне приходилось на лестницу взбираться, то ему на колени вставать. Просил, покамест жив он, никому о том не рассказывать. Рыцарь Делориана, говорил, колени преклоняет либо перед господином своим императором, либо для того, чтобы уж никогда боле с них не подняться, перед вратами загробного мира.
Он замолкает с теплой улыбкой и в задумчивости крутит усы, словно воспоминания о былых годах укрывают его с головой, — так и рвущиеся наружу, чтобы поскорее стать историями, но слишком важные и личные, чтобы выпустить их так запросто. Ада со смущением вздрагивает, заметив свой чуть приоткрывшийся рот, но похоже, что остальные оказываются слишком увлечены ожиданием продолжения, чтобы обратить на это внимание.
Притихший же Блез уверенно уничтожает запас хозяйского вина — то ли от простого желания насолить, то ли чтобы примириться с нуждой помалкивать и выдавать себя за одного из презираемых имперцев, то ли чтобы забыться… Ада мотает головой. Думать о последнем ей уж точно нисколечко не хочется.
— И сир Ода Моргенштерн в доспехах моих нынче ходит, — к ее радости вновь заговаривает гном, — младшая сестра императора Дедрика. От всяческих притязаний на трон его она еще в юности отказалась, но доспех себе хотела такой, чтобы уже за милю враги знали — перед ними потомок Малькольма и прочих великих делорианский правителей. На груди у него мерзкий тот дракон нанесен, а наплечники будто крылья нетопыриные топорщатся. Говорят даже, однажды в бою она человека погубила, когда глазом его на один из шипов этих насадила…