— Даже если бы и написал, они говорят, — Коннор кивает ей на Варию и Отмара, — новая казнь завтра уже. Если какой голубь и успеет до Венерсборга за день добраться, до ответа я могу не дожить. Если и будет ответ вообще…
— Я командующему скажу, — не сдается Октавия, — когда отправлю все, попрошу отложить казнь до ответа, — взгляд ее вновь опасливо обращается в угол камеры, а губы почти беззвучно говорят: — Не захочет он на себя и на всех нас гнев твоего отца накликать.
— Гнев? — у Коннора вырывается непрошеный смешок. — Я это не всерьез все, забудь. Никакого письма ему от меня не будет, но спасибо тебе, что предложила.
— Да почему же ты упертый такой?! — она с негодованием трясет его за плечо. — Это все шутки по-твоему? Думаешь, никто тебя не казнит в самом деле, так, пугают просто?
— Можете меня перед этим хоть голым на площадь выволочь и кнутом перед толпой отхлестать, это и то не такой позор, как у отца мне подачек просить. Он в жизни и не заговорил со мной ни разу, не то что сыном признать, хоть и знали все вокруг об этом. Плевать он хотел, как я и когда помру. Ему и хорошо даже, если вот так, рано и подальше от столицы. А ты дай мне хоть какую честь напоследок сохранить, я все же… тоже рыцарем был.
— Нет никакой чести на виселице сгинуть, — ее кулак с бессильной яростью бьет по решетке. — Тебе и могилы своей не дадут, бросят в одну кучу с преступниками и бродягами, да сожгут. Коннор, он заботился ведь о тебе, хоть и не показывал. Ты среди нашего набора одним из лучших был, таких на передовую отправляли, абаддонов ловить, а тебя в резервацию в глуши заслали. Понятно ведь, кто постарался, чтобы подальше от опасностей тебя упрятать и от беды уберечь.
— Постарался, — Коннор горько усмехается, — чтобы лишние глаза меня не видели, его собственные в том числе. Он и из столицы меня в Цитадель отправил, чтобы не мешался ему там. А ты не стой здесь со мной, все равно не разубедишь, а тебя искать скоро станут.
Несколько секунд она в смятении топчется на месте, собираясь с мыслями, прежде чем сказать:
— Я пойду, а ты подумай пока. Передумаешь — попроси стражника, который еду принесет, меня кликнуть.
— Постой! — спохватившись Коннор вновь оказывается у решетки, а двинувшаяся было прочь девушка застывает на месте. — Я тебя прощаю.
Октавия смотрит в его глаза, долго и странно. Хмурится, слишком сильно и натужно, поджимает губы и не сразу находит силы снова заговорить:
— Не за что тебе меня прощать. Я сделала, что должна была.
— И я так думаю, — бросает он вслед, пока она спешно удаляется от его камеры, — а вот ты сама — нет.