Доехал до редакции я без приключений. Мне никак не удавалось отделаться от дурацкой мысли, что за мной следят какие-нибудь монстры из соответствующей организации, но все это в итоге оказалось пустыми страхами. Кому я нужен, такой красивый? Я даже Рябининой не нужен.
И вот. Приехал я, значит, в редакцию, чтобы с ходу навестить Павла Степановича — это, кто не знает, мой шеф, главный редактор (причем редактор от Бога) популярной газеты «Российская молодежная». Меня он за глаза называет своим ненавистным любимчиком.
В холле для посетителей в кресле сидела Рябинина. Увидев меня, она встала, а я при ее виде сел. Последнее место, куда могла бы прийти Рябинина, была редакция газеты, в которой работал я. И если что-то заставило ее все-таки это сделать, если вопреки здравому смыслу она здесь, значит, произошло что то из рук вон выходящее.
— Здравствуй, Лапшин, — сказала она, и я понял, что есть шансы помириться.
Разумеется, я встал.
— Здравствуй, — сказал я.
— Я подумала и решила, что была неправа, — просто заявила она, как говорят о решении накупить на зиму картошки.
— Я тоже, — только и смог заявить я.
— Нет! — решительно проговорила она. — Я давно тебя знаю и могла бы догадаться, что весь твой напускной цинизм — это твоя как бы корка, панцирь твой, в котором ты укрываешься от жизни.
— Вот так, да?
— Так, — кивнула она. — Но это ничего не значит. Возвращаться к тебе я не собираюсь.
Я пригляделся к ней внимательней и обнаружил, что, судя по всему, у нее тоже была нелегкая ночь. Веки под глазами припухли, что касается макияжа, так его не было вообще.
Но от этого она была только привлекательнее.
— Подожди, — удержал я ее. — Есть дело.
— Какое? — подняла она на меня свои прекрасные покрасневшие глаза. По моему голосу она поняла, что случилось что-то важное, в этом она разбиралась четко.
Вместо ответа я протянул ей конверт с фотографиями, который хотел показать Павлу Степановичу. По сути, это было предательством интересов редакции, но мне было плевать на это. С Рябининой мы коллеги, а то, что я ей показывал, касалось всех и каждого.
Она вновь села в кресло и стала внимательно разглядывать снимки. Продолжалось это довольно долго. Наконец она подняла голову и встретилась взглядом со мной. Я изо всех сил старался казаться безразличным.
— Откуда это у тебя? — спросила она.
— Потом расскажу, — ответил я. — Но снимки подлинные, сто процентов.
— Ты понимаешь, ЧТО это такое?
— Не совсем, — я, кажется, и вправду был немного легкомыслен. — А ты понимаешь?
Она медленно покачала головой.
— Ты нес это своему шефу? — спросила она. — Он уже видел это?