Сильный, всемогущий человек вдруг испугался и неожиданно ощутил себя маленьким, слабым и беззащитным. Игрушкой в руках окружающего мира. Именно — в миллионах, миллиардах рук, которые могли делать с ним все что угодно.
Подумав об этом, Борис Николаевич заснул — тотчас, в одну секунду, — и, может быть, впервые это был сон успокоившегося человека…
Рано утром его разбудили и велели поторопиться.
— Вставай-ка, Борис, свет, Николаевич! — прогудел как в бочку всегда добродушный, по-медвежьему широкий Олег Михайлович — новый, так сказать, «куратор» бывшего майора.
— А… Чего? — вскочил с кровати Борис Николаевич, обнаружив, что так и заснул вчера в одежде, не раздеваясь.
— Гулял что ли, Борис Николаевич? — весело поинтересовался Олег Михайлович.
Он старался держаться по-простому, как бы выдавая себя за человека из народа. И это ему вполне удавалось, но порой нет-нет, да и проскакивал холодный колючий взгляд: кольнет и исчезнет…
— Думал, — буркнул Борис Николаевич.
— Да разве ж в штанах думают!
— А как надо?
— Ну, я не знаю, как там надо… За столом, например, или вот так… — Олег Михайлович опустил голову, приложил ко лбу ручищу и попытался изобразить «роденовского мыслителя». — Вот так надо, Борис Николаевич!
— От того, что вы вот так «думаете», у нас все и через одно место! — желчно заметил Борис Николаевич.
— Через какое?
— Через это! — Борис Николаевич, не стесняясь, повернулся к Олегу Михайловичу спиной и выразительно похлопал себя по заднице.
Олег Михайлович удивленно приподнял брови и коротко хохотнул. Его смех был настолько заразителен, что Борис Николаевич тоже не удержался — засмеялся мелко и дробно, как старушка…
— Ну, хорошо, хорошо! — Олег Михайлович вытер выступившие слезы. — Уговорил ты меня, Борис Николаевич. Согласен! На все «сто» с тобой я согласен.
— А что за спешка такая? — поинтересовался бывший майор. — Еще рано…
— Черт! — заторопился Олег Михайлович. — Нам же торопиться надо! Быстрей, Борис Николаевич, приводи себя в порядок!..
— Едем куда-то?
— Едем, едем…
— А куда?
— На Кудыкину гору! — В глазах Олега Михайловича блеснули холодные колючки. Блеснули и погасли — он снова взял себя в руки. — Борис Николаевич, ведь ты же умный человек. Зачем тебе все знать?
— Хочется! — засмеялся Борис Николаевич. — Царь я или не царь? — подыграл он куратору.
Олег Михайлович, не выдержав, усмехнулся.
— Царь, — примирительно сказал он.
— Настоящий?
— Конечно
— Тогда говори, холоп, докладывай!
— За «холопа» можно и по шее схлопотать, Борис Николаевич, ну, да ладно, так уж и быть — скажу! — сдался Олег Михайлович. — В баню едем!