В этот день они прошли тридцать два километра, и Княжев был доволен: с утра он и намечал дойти до этой деревни. Тут им надо было переходить реку, но не сейчас, вечером, а утром, по морозцу, чтобы не перетопить людей.
Стояли посреди деревни притихшие, стараясь внушить к себе доверие, потому что видели — тайком посматривают на них из окон, от крыльца, колодца... Гадают в уме.
Ждали, когда вернутся Княжев и Сорокин, ушедшие в разные концы деревни узнать, кто пустит на ночлег.
Мишка пошел вместе с Княжевым в ближний дом, что стоял у оврага. Луков, Ботяков и еще трое, которых Мишка как следует не знал, двинулись в эту же сторону. Вторую партию увел за собой Сорокин.
Когда попали в дом, сразу почувствовалось, что Княжев здесь уже бывал. Хозяин, крепкий усатый старик, сам поставил самовар, и все начали доставать из мешков кружки, сахар, еду.
Хозяйку не ждали, расположились вокруг стола ужинать. Мишка, как сел на лавку с краю стола, так и не шевелился, а только думал, что еще ни разу в жизни не ходил так с ночи до заката. «Так, наверное, ходили только солдаты в войну». Потом подумал, что Княжев, Луков и еще один из сидевших за столом воевали. «Вот они и научились шагать там. Им привычно. Но и я не отстал, шел одинаково. Значит, смог бы...» Однако Мишке хотелось испытать главное — работу. Он знал, что с нее многие отправились на войну, на нее и вернулись после. Ходят и теперь, как вот Луков, Княжев, Сорокин... «Неужели не выдержу, как в техникуме?.. Тогда совсем не сумею жить, пропаду».
Мишка всегда завидовал этой основательной прочности, уверенности деревенских мужиков. Теперь ему надо было увидеть, как они будут вести себя на чужой стороне, с новыми людьми, в новом деле. Станут подделываться под других или, напротив, подомнут всех под себя.
Он сидел рядом с Княжевым с краю стола и прихлебывал из горячей кружки чай. Все пили сначала чай, пить и хотелось прежде всего. А потом уже основательно, не спеша ужинали и в конце снова налили по кружке чаю.
В избе было тепло натоплено, и после чая Мишка так разомлел, что едва сидел, боясь упасть на стол. В глазах туманилось, они сами закрывались, плечи опускались, голова валилась на грудь...
Хозяин, пока ужинали, уже бросил на пол тулуп, старые ватные одеяла, и ночлежники повалились на них, сворачивая под голову фуфайку или приспосабливая рюкзак. Мишка скорее сунул кружку в рюкзак и повалился на овчину тулупа, накрыв ноги фуфайкой. Он еще успел услышать, как Княжев спросил у хозяина:
— Как через реку, ходят пока?
— У берегов отопрело, совсем... — и больше Мишка не услышал ничего.