— Думаешь, Скегги тоже? — снова поднялась на локте Вигдис.
— Почти уверен.
Не было у него повода бежать куда глаза глядят, бросив вещи и деньги. И, получается, тот убийца обосновался в «Шибенице» или где-то неподалеку. Кто-то из завсегдатаев?
— Я боюсь за тебя, — повторил Гуннар.
— Как хочешь. — Она лукаво улыбнулась. — Будет лишний повод тебя увидеть. Но потаскаешься за мной неделю-другую и поймешь, что зря волновался. Все будет хорошо, вот увидишь.
* * *
То ли он все же научился не просыпаться, едва под боком зашевелится Вигдис, то ли в большом доме и в самом деле нетрудно не мешать друг другу, а, может, просто умотался накануне, но продрать глаза Гуннар сумел, когда солнце уже стояло высоко над крышами и нахальный луч, пробившись сквозь занавеси, устроился на лице.
В углу комнаты обнаружилось все необходимое для того, чтобы умыться и привести себя в порядок, на поставце у стены ждал поднос, накрытый вышитым полотенцем. Кувшин с молоком, хлеб, сыр, несколько ломтей холодного мяса. Словно Вигдис заранее знала, что он выползет из постели только к середине дня, когда уже и не грех поесть, и неважно, что утро не было заполнено заботами, как предписывал Творец.
Рядом с едой лежала записка, придавленная ключом, судя по размеру, от дома. Гуннар пробежал глазами строчки — да, так и есть. Пожелания доброго утра и хорошего дня — он усмехнулся — просьба не ждать, дескать, дел много, как всегда, предложение заняться собственными. Но если он по-прежнему намерен провожать ее вечерами, то пусть встречает в «Шибенице». И ключ от дома, приходи и уходи, когда пожелаешь. Он снова усмехнулся — вот ведь упрямая.
Остаться, конечно, хотелось. Но жить в доме женщины на ее деньги? Он бы не согласился на такое, даже умирая от голода. И чтобы до этого не дошло, надо заняться делами. Кажется, придется все же постоять на рынке — успел он отвыкнуть от того, что выбирают его, давно выбирал сам. Но до того — потолкаться, поразузнавать. Обойти трактиры, как собирался накануне, купеческие лавки. И держать уши открытыми, вдруг еще что подвернется: едва ли на весь огромный Белокамень всего два торговца информацией. День предстоял хлопотный.
Впрочем, те хлопоты оказались пустыми: там, где Гуннара узнавали, давали от ворот поворот, а где нет — и своих вышибал хватало. Он вернулся на постоялый двор уставший и злой, забрал сумку с вещами. С Иде прощаться не стал. Собирался, но она разговаривала с незнакомым мужчиной, на плече которого переливалась радужным сиянием брошь в виде языков пламени. Чистильщик. Ничего странного в этом, наверное, не было — почему бы Иде и не столковаться с кем-нибудь да не попытаться вышибить клин клином? Судя по лицам, именно к этому дело и шло — взгляды, улыбочки. Гуннар не стал забивать себе голову чужими делами. Надо встретить Вигдис, он действительно за нее опасался.