Потихоньку «не хуже» стало превращаться в «лучше», а потом и в «совсем хорошо». Наконец, Эрик прошелся еще раз диагностическим плетением и улыбнулся.
— Ну, вот и все. Теперь только отдохнуть, и все будет хорошо. Зовите служанку, чтобы помогла вам раздеться, потом Ингрид поможет вам уснуть, а я больше не нужен.
— Спасибо, — прошелестела Адела. Перевела взгляд на Ингрид. — И вам. И простите.
— Не стоит, — сказал Эрик. — Когда-нибудь вы будете пересказывать внукам эту историю и смеяться, как мы с Ингрид смеемся, вспоминая, каким образом узнали свойства этого цветка.
Она слабо улыбнулась в ответ. Эрик вопросительно глянул на Хаука.
— Далеко не уходи, — сказал тот. — Сам покажу тебе, где расположиться. И прикажу, чтобы накормили. А Ингрид пока побудет с Аделой.
— Ингрид тоже надо накормить, — сказал Эрик.
— Да, конечно. Можешь идти.
Эрик вышел из шатра. Далеко не уходить, значит. Он опустился рядом, прижав колени к груди и опустив на них подбородок. Глянул на небо — солнце уже клонилось к горизонту. Ничего себе они провозились… Закрыл глаза, кажется, только на миг — и вздрогнул, когда его тронули за плечо.
— Чего сидишь, как бедный родственник? — поинтересовался Хаук, глядя на него сверху вниз. — Пойдем, в шатре места всем хватит.
Эрик огляделся, пытаясь сообразить, долго ли он проспал. Вроде ничего особо не изменилось. Хаук, впрочем, понял его по-своему.
— Никто ничего не скажет. Хотя спать лучше в шатре, а то наступит кто-нибудь, а ты его спросонья поджаришь. Неловко выйдет.
Эрик усмехнулся. Поднялся на ноги, подавляя зевок. Позорище, всего-то ночь не спал, и сморило при всем народе. Еще бы в карауле уснул.
К слову о караулах…
— Ночные стражи по жребию? — спросил он, следуя за Хауком. — Или ты сам решаешь, кому когда караулить?
И есть ли тут кого опасаться?
— Нас трое, три стражи, каждый со своими людьми. — сказал благородный, оборачиваясь.
Эрик мысленно присвистнул. Десяток на смену. Не многовато ли народа для караула в чистом поле?
— Здесь уже нехорошие места, — сказал Хаук, правильно истолковав выражение его лица.
— Разбойники? Или отряды из Тенелесья?
— Хуже. Дезертиры.
— А в чем разница?
— В наших землях разбойники — мужичье, подавшееся в леса. Бездельники и браконьеры. Если для кого и опасны, так только для такого же мужичья, что везет товары на ярмарку. Да для разленившихся купцов…
Эрик хотел сказать, что в окрестностях Белокамня разбойники были вполне себе опытными бойцами, и опасалось их как раз-таки не мужичье — на таких они и вовсе не разменивались. Одних купцов грабили, другим перепродавали, и охранники недаром свой хлеб ели. Но тогда пришлось бы объяснять, что он делал в Белокамне и как его занесло сюда — а он так и не придумал, что рассказать о себе, чтобы и врать меньше, и всей правды не раскрыть.