— Чушь! — резко повторил чистильщик. — Твари — это твари. У них нет ни ушей, ни ртов, ни разума!
А вот в последнее он явно и сам не верил. Но Эрик не намеревался давать понять, будто услышал неуверенность в его словах.
— Тебе виднее. Но я решил, что стоит поостеречься.
— Тварь мертва! — Он развернулся и ткнул пальцем в Хаука. — А ты почему его покрывал?
— Прошу прощения?
— Когда я сказал, что Бруни будет с нами, ты сделал вид, что так и надо.
Хаук развел руками:
— Да я не понял, о ком ты. Вон того пацана, — он ткнул большим пальцем через плечо. — Моего оруженосца зовут Бруни. Я думал, ты о нем. Он и остался с нами, пока не отослали по делу.
— В самом деле?
Хаук пожал плечами — дескать, хочешь верь, хочешь нет, уговаривать не намерен.
— Хорошо. Допустим, я поверил в то, что ты суеверный дурак. — Чистильщик снова повернулся к Эрику. — Дальше.
— Университет Солнечного. Базовый боевой курс. Исцеляющие плетения у профессора Лейва — слышал о таком?
— Кто ж о нем не слышал?
— Магистерская… — Он помедлил. — «Сверх ожиданий».
На самом деле оценки он не услышал. Альмод, командир чистильщиков, увел его прямо с защиты.
Колль заминку уловил. Усмехнулся.
— «Удовлетворительно»?
Эрик промолчал, потупившись. Пусть верит, что поймал его на лжи, пусть считает себя умнее и проницательнее.
— Что, обидно, когда у твоей женщины диплом лучше? Дальше.
— Подался в Белокамень, думал, там купцов много, работы тоже.
— Почему в такую даль, а не в столицу?
— Я похож на дурака? В столице свой университет, куда ни плюнь — одаренные с перстнями и отличными рекомендациями. Со знакомствами, деньгами и покровителями. Нет уж. — Эрик помолчал, якобы успокаиваясь. — В Белокамне мы с Ингрид и сошлись, а там как раз Колльбейн подвернулся. Младший сын купца, денег на караван еле-еле наскреб, вот и брал кого попало, вроде меня.
Это, к слову, было сущей правдой. Отряд тогда подобрался молодой и разношерстный. Многие не вернулись, обломав зубы там, где, возможно, справились бы более опытные.
— Про деньги Ингрид вам уже сказала. И про все остальное. Жить на широкую ногу весело, но… словом, в конце концов серебро заканчивается. А меч и дар всегда при мне.
— Что ж, если ты заговорил о мечах… почему ты схватился за меч Эгиля, а не свой?
Эрик потер лоб.
— Показалось, так будет правильней.
— Старухам кажется, когда из ума выживают. Не лги.
Эрик заколебался. У него было объяснение, в которое чистильщик мог бы поверить. Но оно не укладывалось во время. Даже если добираться в приграничье почтовыми…
— Незадолго до того, как решили уйти из Белокамня, мы сопровождали купца. И когда до города оставалось два дневных перехода, земля вдруг провалилась…