Похоже, те, кто пришел по их души, наблюдали какое-то время, оставаясь незамеченными. И когда лагерь накрыла ночь, вырезали караульных с одного края, целенаправленно пробираясь к шатрам благородных, где можно взять добычу получше. Намереваясь точно так же вырезать спящих и тихо уйти. Но что-то не заладилось. Пришлось сражаться — и сражались они отчаянно и умело.
Нападавшие — прав был Хаук, когда описывал их как опасных — и правда оказались хорошо снаряжены. На всех кольчуги и шлемы, у многих мечи и щиты, а не просто ножи, которыми обычно обходились разбойники. Впрочем, те, что куролесили под Белокамнем, предпочитали свалить дерево поперек лесной дороги, обстрелять из самострелов да дорезать раненых прежде, чем ограбить.
Рядом с ухом свистнул болт. Похоже, и здесь самострелами не пренебрегают. Эрик перенес светлячок примерно туда, откуда этот болт мог прилететь. Стрелок, оказавшись на ярком свету, отшатнулся, подняв самострел. Эрик подхватил его плетением, двинул по морде разбойника. Рядом с ним вырос человек — кажется, из воинов Гарди, поди разгляди в этой неразберихе, — рубанул типа с самострелом, проткнул еще одного и рухнул, получив ножом под затылок. Эрик остановил сердце его убийце.
— Коней не отдайте! — крикнул Хаук.
Эрик кивнул сам себе. За Ингрид он не беспокоился — среди нападавших одаренных не было, а, значит, горе тем, кто встанет у нее на пути. Двинулся туда, где к телеге были привязаны лошади — как бы и впрямь под шумок не увели, а без коней, как без ног… Заодно проредит чуток тех, кто уже заполонил лагерь.
Он не стал вынимать меч. Остановил сердце одному, другому. Отскочил, когда третий попытался ударить его щитом, плетением отшвырнул щит, вминая держащую его руку в грудную клетку под кольчугой и приложив окованным краем щита по челюсти. Враг рухнул на колени, задыхаясь, и Эрик, не особо мудрствуя, свернул ему шею.
Слишком просто… Он не успел додумать, услышав за спиной женский крик и почти сразу же — полный ярости рев Хаука и отчаянный возглас Бруни.
— Госпожа!
Эрик развернулся, сморгнул — на миг в тени шатра, где причудливо переплетались блики луны и светлячка, показалось, что Хаук раздвоился. Потом Эрик разглядел, что Хаук, стоя лицом к нему, рубился с двумя, едва успевая прикрываться щитом от ударов. У него получалось бы куда лучше, имей он возможность свободно двигаться, уходя от чужих клинков. Но ни отступать, ни отойти в сторону было нельзя. За ним, спиной и чуть в стороне, пытался сдержать кого-то оруженосец. А между мужчинами — Эрик похолодел — лежала фигура в светлом, над которой склонилась еще одна.