На следующий год [1572], когда войско великого князя собралось у Оки, каждый, согласно размеру его поместий, должен был участвовать в постройке гуляй-города из повозок и помогать копать канавы по берегам реки[72]. Я не хотел этим заниматься. Потом, когда хан дошел до Оки, князь Дмитрий Хворостин, который командовал передовым отрядом, отослал меня с тремя сотнями других князей и бояр. Мне полагалось искать место, где хан мог бы переправиться через реку. Я отъехал на несколько миль вверх по течению, и там, на своем берегу реки, увидел несколько тысяч всадников крымского хана. Я пошел вперед с тремя сотнями всадников и немедля послал депешу князю Дмитрию с просьбой прислать подмогу. «Если дела пойдут плохо, тебе лучше бы вернуться к нам», – ответил князь. Это было невозможно, поскольку отряд крымского хана из нескольких тысяч человек окружил нас и оттеснил к Оке. Лошадь подо мной убили. Я перепрыгнул канаву и спустился к реке, потому что берег был совершенно голый. Все триста моих людей были перебиты. Хан с большими силами шел вперед по берегу реки, и я один оставался в живых.
В то время как я сидел на берегу, ко мне подошли два рыбака и сказали: «Наверно, это татарин. Давай убьем его». – «Я не татарин, – ответил я. – Я служу великому князю, у меня поместье в Старицком уезде». На другой стороне реки появились две красивые лошади. Они убежали от татар. Я попросил рыбаков перевезти меня на другой берег, чтобы я смог заполучить лошадь, но, когда меня перевезли к лошадям, оказалось, что их невозможно поймать.
Когда эта игра[73] была окончена, все поместья вернули земским людям за то, что они поднялись против крымского хана. Без них великий князь не смог бы справиться. Взамен опричникам велено было дать другие поместья. Из-за этого я лишился своих поместий и вотчины, и меня больше не включили в книгу князей и бояр. Причина в том, что всех немцев записывали вместе в одну общую книгу. Немцы думали, что я записан в книге опричных князей и бояр. Князья и бояре думали, что я записан вместе с другими немцами. Так про меня забыли, и я оказался не записан нигде.
Вскоре я все бросил и поехал строить мельницу в Рыбной слободе, а тем временем начал тщательно обдумывать, как бы уехать из этой страны.
Я был коротко знаком с Давидом Кондиным, собиравшим дань в Лапландии. Приехав в Лапландию, я объявил, что жду одного купца, который должен мне денег. Тут я познакомился с голландцем. Я держался так, словно был умелым торговцем, и стал посредником между голландцами, англичанами, норвежцами из Бергена и русскими.