— Ну и дурака сваляли эти Дэнджерфилды! — отозвался Лайтхейзер, ковыряя спичкой в зубах. — Ему никогда не вернуться, они уверены в этом на все сто.
— А зачем ему, собственно, возвращаться? — спросил Стюарт. — Что он у нас здесь такого забыл? — В душе он завидовал Уолту Дэнджерфилду: как бы он хотел оказаться на его месте! Тогда сейчас там, перед телекамерами, на глазах всего мира, стоял бы он, Стюарт Маккончи.
По лестнице из подвала лихо выскочила коляска Хоппи Харрингтона.
— Ну как, запустили их или нет? — спросил он Стюарта срывающимся от волнения голосом, вперившись в экран. — Они наверняка сгорят, как тогда, в шестьдесят седьмом. Само собой, сам-то я этого помнить не могу, но…
— Слушай, заткнись, а? — негромко заметил Лайтхейзер. Калека покраснел и замолчал. Потом они наблюдали за тем, как специальный кран снимает с верхней части ракеты последнюю проверочную команду, при этом каждый из них думал о своем. Скоро начнется предстартовый отсчет — ракета была полностью заправлена топливом, проверена, и теперь в нее грузились две маленькие человеческие фигурки. Люди перед телевизором зашевелились и зашушукались.
Очень скоро, в середине дня, их ожидание будет вознаграждено, поскольку они станут свидетелями старта «Голландца-IV». После этого он около часа будет кружить по орбите вокруг Земли, а люди будут следить за ним, сидя у своих телевизоров, глядя, как ракета наматывает виток за витком, пока наконец не будет принято окончательное решение и кто-то там, внизу, в центре управления, не даст последний сигнал, повинуясь которому ракета изменит траекторию и рванется прочь от Земли. Им уже доводилось видеть подобное, и каждый раз все происходило очень похоже, но сегодняшнее событие было не совсем обычным из-за людей на борту, которые никогда не вернутся. Ради такого стоило провести день у телеэкрана, толпа была готова ждать.
Стюарт Маккончи подумал, что неплохо бы сходить пообедать, а потом можно будет снова вернуться сюда и продолжать смотреть, стоя перед экраном вместе с остальными. Сегодня работы практически не было, телевизоров никто не покупал. К тому же происходящее на экране было куда более важно. Он никак не может пропустить такое. «Вдруг я сам когда-нибудь окажусь там, — подумал он. — Может, я эмигрирую немного позже, когда стану получать достаточно, чтобы жениться. Возьму жену, детишек и начну новую жизнь на Марсе, когда там образуется настоящая колония, а не просто скопище машин».
Он представил, что это он, а не Уолт Дэнджерфилд сидит в носовой капсуле, а рядом с ним, в соседнем кресле, пристегнута необычайной красоты женщина. Они — он и она — пионеры-первопроходцы, основатели новой цивилизации на другой планете. Но тут у него засосало под ложечкой, и он наконец осознал, насколько проголодался. Дальше тянуть с обедом было просто невозможно.