– Ясно, – прошептал Люк и убрал руки.
Я знала, что должна ему доверять. Окружающие порой бывали резки, но Люк держался спокойно. Беременность ослабила напряжение между нами, и с каждым днем мы становились ближе друг к другу. Однако я все еще не находила сил взглянуть ему в глаза, поэтому косилась влево, рассматривая аккуратные кубики панчетты.
– Я привыкла, что она – знаешь, я уверена, это девочка – все время со мной. Она настоящая. Я воспринимаю ее как человека. Не могу объяснить…
У Люка, наверное, перехватило дыхание.
– Она человек, и поэтому я кое-что ей рассказываю. И хватит об этом. Прошу, никому не говори. – Я вновь повысила голос: – Особенно своим родителям!
– Никому ни слова, – пообещал он. – Но я серьезно, не стоит смущаться. Особенно передо мной.
Но я смущалась. Если бы другие узнали, тут же принялись бы посмеиваться надо мной про себя, дескать: «Я же говорила тебе, говорила! Забеременеешь – сразу опомнишься! Вы гляньте, Роуз становится чокнутой мамашей!» – звучало бы рефреном в их голове.
– Это личное, – только и ответила я и снова занялась готовкой.
Наконец мое неприятие ослабло. Мы с Люком стали вести с нашей будущей дочерью долгие оживленные беседы, у нас появились шутки только для своих. Рассказывали истории моему животу, новости, как дела на работе у меня или у Люка. Я учила малышку готовить или защищать новое исследование перед экспертным советом нашего университета. А Люк рассказывал, как собирать мебель ИКЕА. Мы смотрели с ней наши любимые передачи, водили на экскурсию по району и во все любимые рестораны.
Моя неловкость улетучилась.
* * *
Из меня течет кровь, крася в черный серые легинсы.
– Боже, – бормочет Люк, – боже, боже. Так, едем в больницу. Встать можешь?
Его голос доносится будто бы издалека, приглушенно, хотя лицо мужа прямо передо мной. Почему я так плохо слышу? Все размывается, глаза не фокусируются. Невидимые руки давят на макушку, на плечи, толкают на землю. Я перекатываюсь на бок и лежу. Почему столько рук на меня давят? Чьи они? Дома только мы с Люком…
– Роуз…
Под щекой гладкие и прохладные половицы.
– Быстрее! Скорее! Роуз!
Все мое тело сжимают миллионы рук, словно стараясь сделать меньше. Такие тяжелые? Может, они настоящие?
Мою ладонь отводят в сторону. Люк. О, это просто Люк. Я вижу его. И на миг успокаиваюсь.
* * *
Когда я вновь открываю глаза, то слепну. Блики вокруг ярче солнца.
– Эй… где я? Сколько времени?
Голова кружится. Тело онемело.
– Роуз! Она очнулась!
Голос Люка. Но где же он сам?
– Люк?
– Я здесь.
С трудом поворачиваю голову. Задача кажется невыполнимой, но я справляюсь.