– Дай-ка сюда свою шапчонку, раз волосы у нее высохли.
Я протянул ему свою заячью шапку, и он надел ее Нуре на голову.
Я неотрывно смотрел на нее: мне казалось, что ее кожа порозовела, ноздри смягчились, дыхание стало глубже, но едва мне удавалось убедить себя в этом, как я начинал сомневаться, не понимая, так ли это в действительности, или мне хочется обольщаться надеждой.
К вечеру Нура открыла глаза. Ее расширенные зрачки меня не видели.
– Нура, это я, не бойся.
Она пробормотала:
– Папа…
По телу ее пробежала дрожь. Глаза заметались во все стороны. Она выкрикивала что-то нечленораздельное.
Барак шепнул мне на ухо:
– Она бредит.
– Чем я могу помочь?
– Ничем.
Теплое сладкое питье принесло ей облегчение; напившись, она уснула.
Схватив Барака за руку, я утянул его вглубь пещеры, подальше от Нуры.
– Я схожу за ее отцом, Тибором. Он великий целитель. Он знает, как ее вылечить.
Барак скептически почесал за ухом:
– По снегу ты доберешься до деревни только через два дня. Еще два дня уйдут на твое возвращение с целителем. Если снова не начнется метель… Рискованно и бесполезно. Ее судьба решится завтра-послезавтра. Либо она согреется и очнется, либо покинет нас.
– Но я не могу сидеть сложа руки!
– А что можно сделать? Только наделать глупостей!
– Как же быть?
– Бди и молись. Боги и Духи вынесут решение. Будем поддерживать тепло в пещере.
Ночь и день Нура провела между жизнью и смертью: то ее одолевала дрожь, то она выпучивала невидящие глаза и бессвязно лепетала, то проваливалась в сон, такой глубокий, что нам становилось страшно. Наконец она села, огляделась по сторонам, увидела меня и улыбнулась:
– Ноам!
Я не верил своим глазам и ушам.
– Нура! Тебе лучше?
Она устало закрыла глаза.
– Я хочу есть.
По пещере пронесся торжествующий вопль:
– Победа!
Нура вздрогнула, услышав этот рев. Оглянувшись, она увидела Барака. Он сел возле нее на корточки:
– Рад с тобой познакомиться. Я Барак, дядя Ноама.
Она что-то промямлила. Я пояснил ей:
– Барак заметил тебя в снегах, принес сюда и выходил. Он спас тебя, Нура!
Дядя рассмеялся и пророкотал своим звучным голосом:
– Это было в моих интересах, крошка, не то племянничек выдрал бы мне все волосы. Он тобой дорожит, этот парень!
И подмигнул ей – со всем неведомым он обращался по-свойски. Нура вздрогнула, заметила, что она почти голая и лишь едва прикрыта шкурами, смутилась, ее плечи заалели, она постаралась овладеть собой и захлопала Бараку ресницами:
– Спасибо.
Ее губы прошептали это слово с таким нежным изяществом, что Барак растаял от умиления.
Нура взглянула на меня: