Дерек доказывал мне то, на что он претендовал, – свою полезность. Никогда Тибору, подлинному целителю, неоспоримому чародею, не сочинить такой сказки. Что же до нас с Влаамом, то мы были слишком прагматичными, чтобы встраивать наши действия в божественно-космическую эпопею.
Знание глубинной двойственности Дерека позволяло мне анализировать его проповеди со стороны. Его искусность приводила меня в недоумение. Беспринципность сочеталась в нем с действенностью. Признавая главную, великую роль за Тибором, Влаамом и мною, он не только улещивал нас – он укреплял нашу власть, наше право на нее. С чего бы нам злиться на него? Его лукавое пустословие упрочивало общую сплоченность. Дерек защищался, защищая нас; заставь мы его умолкнуть, мы ослабили бы наши позиции.
Одно возбуждало мое любопытство: Дерек устанавливал иерархию вселенной. До потопа никто не поместил бы вверху какого-нибудь одного Бога, разве что согласно деревенскому или семейному предпочтению. Наш тогдашний мир представлялся разнородным, богатым, полнокровным, смешанным и пестрым. В нем совместно проживали Боги, Духи, Нимфы и Демоны – порой они скандалили, но чаще между ними царила гармония. Дерек объявил нам, что это время игр и веселья между Богами завершилось: многочисленные культы он заместил единым – культом Озера – и подчинил нас одному Богу, стоящему над остальными Богами. Высшему Богу.
Это оказалось невероятно разумно. После того как возникла необходимость в едином сильном вожде и полнейшем подчинении, нашему сообществу требовалась крепкая сплоченность, Дерек описывал пассажирам плавучего дома переустроенное царство Богов. Я без всякого удовольствия отмечал, что его талант фальсификатора не только помогает мне, но и благотворно сказывается на общине[36].
– Почему в Озере больше нет ни окуней, ни щук? Даже ни одной форели?
Всматриваясь в поверхность воды, Барак яростно скреб свою гриву:
– Мой желудок не отказался бы от рыбки!
Голод усиливался. Чтобы продержаться дольше, с каждым днем мы питались все скуднее. Я удвоил количество часовых перед кладовой и хлевом, поскольку предчувствовал, что голод подтолкнет некоторых на нарушение правил.
– Нет ли там лосося? – воскликнул Барак, указывая на пятно пены.
В воде плесневело столько обломков прошлой жизни, что ничего нельзя было различить.
Дерек позади нас изрек:
– Попросим Озеро, чтобы оно смилостивилось над нами и снова кормило нас. О сжалься над нами, Озеро, будь как прежде!
Загудели какие-то голоса, потом Дерек затянул молитву, и она вознеслась под обжигающим солнцем.