– Я не мог не понять, что мисс Трелони гнетет одиночество, давно ставшее для нее привычным. Мне хорошо знакомо это чувство, поскольку я и сам рос единственным ребенком в семье. Я осмелился вызвать ее на чистосердечный разговор, и она, к моей радости, не возражала. Между нами установилось некоторое доверие. – Что-то в лице мистера Трелони заставило меня поспешно добавить: – Как вы понимаете, сэр, ваша дочь не сказала ничего неуместного или неподобающего. Она просто поведала мне – с готовностью человека, испытывающего острую потребность поделиться с кем-нибудь сокровенными мыслями, – о своем страстном желании сблизиться с любимым отцом, достичь лучшего взаимопонимания с ним, в полной мере заслужить его доверие и участливое внимание. Поверьте, сэр, она выразила поистине замечательные чувства! Любой отец может только мечтать о такой любящей, преданной дочери! На откровенность же со мной мисс Трелони пошла, вероятно, единственно потому, что тогда я был для нее практически незнакомым человеком, перед каким всегда легче изливать душу.
Я умолк, не зная, как продолжать, и опасаясь в своем усердии оказать Маргарет плохую услугу. Из затруднительного положения меня вывел сам мистер Трелони:
– А что вы о ней думаете?
– Сэр! Мисс Трелони необычайно хороша собой и поистине очаровательна! Она молода, и у нее кристально ясный ум! Ee благосклонность – величайшее счастье для меня! Я не стар годами и никому еще не отдавал своего сердца! Никому – до встречи с вашей дочерью. Надеюсь, я могу открыто признаться в этом даже перед вами, ее отцом!
Я невольно опустил глаза. Когда я вновь поднял взгляд, мистер Трелони все так же проницательно смотрел на меня. Вся доброта его натуры, казалось, выразилась в улыбке, с которой он протянул мне руку и произнес:
– Малкольм Росс, я всегда слышал о вас как о человеке смелом, честном и достойном. Я рад, что у моей дочери такой друг! Продолжайте!
Сердце мое учащенно забилось. Первый шаг к тому, чтобы завоевать расположение мистера Трелони, был сделан. В дальнейших своих речах и поведении я проявил некоторую несдержанность – по крайней мере, мне так помнится.
– С возрастом мы научаемся лишь одному: разумно использовать накопленный опыт! У меня опыт немалый, приобретенный за многие годы неустанной борьбы и работы, и, как мне кажется, я применял его вполне разумно. Я осмелился попросить мисс Трелони считать меня своим другом и обращаться ко мне за помощью при любой надобности. Она пообещала, что так и сделает. Я и помыслить не мог, что случай услужить ей представится мне так скоро и при таких обстоятельствах. Но уже в следующую ночь после нашего с ней знакомства с вами приключилось несчастье, и она в безмерном отчаянии и страхе послала за мной!