Когда я закрыл за Маргарет дверь и вернулся к столику, за которым мы сидели, доктор Винчестер сказал:
– Бедная девушка изнурена до крайности. Слава богу, она наконец-то отдохнет. Сон восстановит ее силы, и утром она будет в совершенном порядке. Нервы у нее совсем расшатались. Вы заметили, как она разволновалась и покраснела, застав нас здесь за разговором? Столь обычное дело – в собственном доме и с собственными гостями – при любых других обстоятельствах не вывело бы ее из равновесия!
Я уже собирался сказать доктору – в защиту мисс Трелони, – что днем она точно так же застала нас с детективом, почему и опешила сейчас, но вовремя вспомнил, что наш с Доу разговор был сугубо конфиденциальным и лучше о нем вовсе не упоминать, дабы не возбуждать ненужного любопытства, поэтому промолчал.
Мы встали и направились в комнату больного, но, пока шагали по тускло освещенному коридору, в голове у меня неотвязно крутилась одна мысль, не дававшая покоя и в последующие дни: как странно, что оба раза, лишь только речь заходила о конкретных подозрениях, разговор прерывало появление мисс Трелони.
Определенно всех нас опутывала паутина странных случайностей.
Глава 7
Обокраденныйпутешественник
Ночь прошла без происшествий. Поскольку сама мисс Трелони сегодня не присматривала за отцом, мы с доктором Винчестером удвоили бдительность. Сиделки и мисс Грант исправно несли дежурство, а детективы заглядывали в комнату каждые четверть часа. Всю ночь пациент оставался в трансе. Выглядел он вполне здоровым: грудь едва заметно вздымалась от дыхания, ровного и легкого, как у младенца, – но ни разу не пошевелился и во всем, кроме дыхания, походил на мраморную статую. Мы с доктором Винчестером сидели у постели больного в респираторах – и до чего же они раздражали в ту невыносимо жаркую ночь! Где-то между полуночью и тремя часами утра меня охватила безотчетная тревога и в душу вновь заполз смутный страх, за последние ночи уже ставший привычным. Но серый рассвет, проникший в щели по краям штор, принес невыразимое облегчение, и вскоре везде установилась атмосфера спокойствия. На протяжении всей жаркой ночи я вслушивался в звуки, раздававшиеся в доме, почти до боли в ушах, как будто связанных с моим встревоженным мозгом неким сверхчувствительным нервом. Каждый вздох сиделки или шорох ее платья, каждый тихий шаг полисмена, совершавшего обход, каждая следующая секунда напряженного бдения настораживали все сильнее. Похоже, подобное же чувство испытывали все в доме: время от времени сверху доносились беспокойные шаги, а внизу не раз открывали и закрывали окно. Но с наступлением рассвета все это прекратилось и кругом воцарилась сонная тишина. Когда сестра Дорис пришла сменить миссис Грант, доктор Винчестер отправился домой. Мне показалось, он был несколько разочарован или даже раздосадован тем, что в ходе его долгого ночного дежурства не произошло ничего необычного.