Рядом с саркофагом стоял низкий столик из зеленого камня с красными прожилками, похожего на гелиотроп. Каждую из четырех его ножек, выполненную в виде шакальей лапы, обвивала змея с разверстой пастью, искусно отлитая из чистого золота. На столике покоился красивейший каменный сундучок или ларец весьма необычной формы – он напоминал маленький гробик, только стенки у него с одного конца не срезались торцевой плоскостью, а сходились в точку, и, таким образом, он представлял собой неправильный семигранник: по две грани с обеих продольных сторон, верх, низ и один торец. Ларец был вырезан из цельного камня неизвестной мне породы. У самого основания он был густо-зеленым, как изумруд, но непрозрачным, разумеется, хотя и ни в коем случае не тусклым. Необычайно твердый, он имел поразительной красоты текстуру и идеально гладкую – как у отшлифованного алмаза – поверхность. Ближе к верху ларца цвет его становился все светлее – плавные переходы тонов практически не улавливались зрением – и, в конце концов, принимал изысканный оттенок желтого, близкий к оранжевому. Минерал не походил ни на один из камней, драгоценных, полудрагоценных или поделочных, какие я видел когда-либо. Я решил, что он относится к какой-то уникальной материнской породе какого-то драгоценного камня. Вся поверхность ларца за исключением нескольких мест была сплошь испещрена крохотными иероглифическими рисунками, искусно вырезанными и покрытыми той же сине-зеленой минеральной краской, что и пиктограммы на саркофаге. Ларец имел около двух с половиной футов в длину, примерно вдвое меньше в ширину и без малого фут в высоту. Места, не заполненные иероглифами, находились на крышке, располагались там неупорядоченно и выглядели полупрозрачными. Я попробовал поднять крышку, дабы выяснить, не просвечивает ли минерал, но она оказалась закреплена намертво. Крышка была пригнана к корпусу так плотно, что ларец на вид казался цельным каменным семигранником, внутри которого каким-то непостижимым образом вырезана полость. И на гранях, и на кромках имелись странного вида и непонятного назначения длинные выступы, вытесанные столь же мастерски, как и прочие части сундучка, являвшего собой превосходный образец камнерезного искусства. На каждом из них была выемка особой причудливой формы, и все они также были покрыты иероглифами, тонко высеченными и залитыми все той же сине-зеленой краской.
По другую сторону от огромного саркофага находился еще один низкий столик – алебастровый, с вырезанными на нем фигурами египетских богов и знаками зодиака. Там стоял прозрачный ящичек размером в квадратный фут – из пластин горного хрусталя в каркасе красного золота, тоже весь испещренный иероглифами, выкрашенными в уже знакомый мне сине-зеленый цвет. Выглядел он вполне современно, чего не скажешь о его содержимом.