Стали смеяться над княжною и злословить ее Луке Андреичу, описывая дурной нрав, кокетство, сплетая тысячу преглупых историй, и с видом кротости, добродушия, живого участия и жалости помещали и кстати и некстати следующее: "Остерегайтесь, Лука Андреич. Вы человек здесь новый, чтоб после не тужить; уж будет поздно; поразведайте, когда мне не верите. Что за находка? кокетка ли счастье? много она бедняжка в свой век терпела от мужчин; пора ей отдохнуть, гонявшись за всеми! Ведь я знаю давно: похвалить не за что, и писать мастерица: переписочек десять уж и побольше. Никто ее в публике терпеть не может; жениться на ней всякому можно, а жить с ней -- не знаю; эта штука хоть куда загадка коза-papa". Это говорили Луке Андреичу о тетке и княжне.-- "Не погубите, матушка, Глафиру Юрьевну: он мот; самый верный человек меня уверял, что пьет по ночам. Сказывают, что женат на молдаванке: уж она и просьбу подала. Дом у него настоящий сераль турецкий; варвар с людьми; долг неоплатный, едва ли и вылечится,-- чтоб не идти по миру; заест век ни за что ни про что; головорез".
А вот действие, какое производили все эти злые сплетни. Лука Андреич, по твердости духа, здравому рассудку, презирал все, что ему ни говорили про княжну. Любовь и добродетель его были ее ходатаи.
Тетка стояла упорно в своем мнении и только лишь все время качала головой, приговаривая: "Мудрен свет. Кто на него угодит! Когда б я и сама меньше вздору в молодости слышала, то б понапрасну не сохла". Племянница все слушала, но ничему не верила. Она умела разобрать все достоинства Луки Андреича, отгадала качества души его и заключила в ней свое благополучие; надеялась, что злость останется без успеха. Но боялась действия клеветы, и неудача свадьбы была бы ей приговор смертный.
Желающие же Луки Андреича в зятья, племянники, мужья, мерзские гончие собаки, разбойницы союзов, видя дурной успех клеветы, не прежде, как в день свадьбы определили между собой, что жених дурак, невеста дура, тетка дурища и они сами дуры, что хотели им добра.
Глава XXXIII.-- Уголовное преступление.
Законы и государи наказывают все преступления и вины, нарушающие спокойствие общее, благосостояние каждого. Для всякой вины есть соразмерное наказание, и строгость закона укрощается лишь властию царствующего, которому от Бога вручены с судьбой подданных и весы правосудия, и дар отирать слезы несчастных милостию, надеждою, великодушием.
Но сколь много жизнь, собственность и права людей покровительствуемы правлениями, столь мало и слабо защищена и ограждена честь. И это первое украшение рода человеческого, приобретаемое трудною и непорочною жизнью, угнетаемо повсюду злостью, завистью, корыстью, клеветою и коварствами. Наука вреда от времени до времени и употребления дошла до совершенства. Нападая везде на добродетель, гонит до крайности и упорством в своих предприятиях часто доводит драгоценную честь до унижения -- просит себе у порока помилования от гонений и спасения от позора.