Теперь для осуществления плана нужно было, чтобы никакие лихие белогвардейские отряды не наскочили и не отвлекли на себя силы красных. Повезло, сегодня беляки боролись за свое светлое будущее где-то севернее.
В строго оговоренное время, когда командир англичан по своему обыкновению пил утренний чай и смотрел в полевой бинокль, все красные финны одновременно сделали залп из своих винтовок. Стрельнули — и затаились.
Когда с той стороны донеслись однокоренные слова «факира», красногвардейцы укрылись, кто как мог. И вовремя, потому что тотчас же началась стрельба и, спустя некоторое время, тявкнул миномет.
Когда обстрел кончился, Тойво оценил ситуацию и наметил вестовым новое время для залпа. Вестовые донесли это время до каждого воина и, особенно, до тех парней, кто куковал на деревьях.
Второй залп был еще слаженней, чем первый — и принес тот же эффект. «Факиров» в лексике добавилось, плотность ответного огня оказалась еще сильней. Красноармейцы лежали в своих земляных щелях и только ухмылялись сквозь стиснутые зубы: получите, гады, по заслугам.
С третьим «хоровым» выстрелом пришлось повременить. На этот раз англичане замешкались, несколько дольше приводя в порядок свои редуты. И не мудрено: они, наконец, поняли, для чего была, казалась, бесцельная стрельба красных, барахтаясь под обвалившимся тентом.
Стрелки на елках прекрасно справились со своей задачей, так же, как и прочие их товарищи на земле. Изначально было решено, что снайпера должны бить по модному маскировочному тенту англичан — точнее, по местам его крепления к земле. Другие бойцы в это же самое время стреляли по позициям врагов — просто, чтобы отвлечь внимание и не позволить зафиксировать положение своих «кукушек».
Англичане переоборудовали командный пункт, теперь с земли его было практически не видно. Однако с елок все осталось, как на ладони. Новый залп обрушил его, как и прежде. Враги напрасно стреляли по позициям красногвардейцев, напрасно изводили мины, напрасно поминали «факиров». Они поняли, что обрушение маскировочного тента — это издевательство. Трудно было не понять.
Была бы атака, или работа снайпера по солдатам и офицерам — англичане бы обозлились. Сейчас же они взбесились. Больше всех бесился командир: кричал так, что на другом берегу Онежского озера было слышно. Что — переходить в наступление? Как бы ни так, нету такой установки понапрасну рисковать драгоценными английскими жизнями.
А потом наступила ночь, еще светлая, но уже совсем не белая.