За окном сгустились сумерки, которые, таковыми останутся до самого утра. Пора белых ночей осторожно трогала душу каждого северянина, нашептывая, что даже ночи могут быть светлыми. А души отзывались легкой тоской по утраченной юности и призрачной надеждой: все будет хорошо.
Коварный враг растаял в темноте,
Момента ждет, чтоб сделать нам подлянку.
А рыцари давно уже не те:
Храпят в постели после бурной пьянки.
Так, где же звон мечей и стук копыт?
Заброшены в чулан стальные латы.
Ведь подвиг — он не должен быть забыт,
Совсем не здесь, совсем не так, ребята..
Живем во лжи и верим лишь деньгам.
Ой, не к лицу все это нам, учтите,
Я так хочу упасть к твоим ногам,
Взять и связать все порванные нити.
Мне века два назад родиться суждено,
Без страха, без упрека, без амбиций.
Налит коньяк, не выпито пока еще вино.
Прости меня за то, что я совсем не рыцарь
[4]….
Еще до полудня за Тойво заехала машина, в которой уже сидел пассажир: молодой мужчина в очень стильном двубортном костюме и модной кепке на русых волосах. На коленях он держал средних размеров саквояж и пальцами правой руки постукивал по нему, отбивая одному ему известный ритм какой-то песни.
— Зетцен зи зих, — сказал он, когда шофер распахнул перед Антикайненом дверцу машины, мол: можете садиться. И добавил по-русски. — Я говорю по-немецки, как и было уговорено.
— А я — нет, — ответил Тойво. Что за пьяные выходки? Меньше всего ему хотелось учить немецкий язык, чтобы общаться.
Они поехали в сторону вокзала, Антикайнен едва успел через окно раскланяться с Зиновьевым, потом с Кировым, сердечно помахать рукой Эйно Рахья, кивнуть Виртанену, небрежно отмахнуть Лепола, Лехтинену и Пелтола, подмигнуть Токой.
— Меня зовут Тынис, — меж тем представился попутчик. — Я от Бехтерева. Думаю, мы с Вами найдем общий язык.
Теперь Тойво в этом уже не сомневался — с эстонцем, как и карелом, можно договориться. Шутник, однако, этот Тынис.
На перроне было многолюдно, а саквояжем попутчик, как выяснилось, не ограничился. Из багажника машины было извлечен пугающих размеров рюкзак и выдвинут фанерный чемодан. Они подхватили все это и потащились к вагону.
Уже предъявляя проводнице билеты, Тойво огляделся по сторонам и кивнул стоявшей в кампании двух молодых людей женщине. Та, видимо, провожала их на тот же поезд, но в другой вагон.
— Ты будто на Северный полюс собрался, — растолкав весь багаж по багажным полкам, сказал Антикайнен.
— Потом в Семипалатинск, — кивнул головой Тынис. — Экспедиция, понимаешь ли, научная.
— Семипалатинск! — сказал Тойво, глядя на грязный вокзал через окно.