– Что так насупился, писатель? – Софи так лихо повернулась, сидя на высокой ограде, что у меня от одного вида голова закружилась. – За сто метров видно, что ты в дурном настроении.
– Ты поосторожнее там, а то еще упадешь, – сказал я.
Господи, да у меня, кажется, и впрямь скверное настроение!
– Ну, как поживаешь? – спросил я уже другим тоном.
Я не видел Софи с тех пор, как мы встретились в кино.
Она поменяла позу и расположилась боком, как Гёте в Кампанье[63], одной рукой облокотившись о стену, а другую небрежно опустив на согнутое колено. Софи задумчиво посмотрела на меня.
– Не то чтобы очень здорово, но явно лучше, чем ты, – ответила она.
– О! Любовные переживания? – спросил я.
– Кто знает! – усмехнулась она. – Я потом часто вспоминала тот вечер в кино. И об Орфее. А ты?
– Честно говоря, нет, – признался я.
В моей жизни волнения следовали сплошной чередой.
– Жаль, – сказала она и снова села, свесив ноги.
Глядя, как она там крутится на стене ограды, я вдруг вспомнил фразу, написанную на плане города.
– Но у меня есть для тебя красивые слова.
– Очень любопытно, – сказала она. – Давай говори!
«Кто любит, закинет сердце через каменную стену и сам прыгнет вслед».
Софи немного подумала, склонив голову набок.
– Действительно, красивые слова, – произнесла она наконец. – Это ты придумал?
– Нет. – Я покачал головой, но продолжал смотреть на Софи.
Наши взгляды встретились.
– Так чьи же они? – спросила наконец Софи.
– Не имею понятия. Я думал, может быть, ты объяснишь.
Она наморщила лоб и с сожалением покачала головой:
– Боюсь, тут я тебе не могу помочь. Но слова хорошие и правильные. Когда любишь, не надо долго раздумывать. – Она надвинула на глаза шапочку и спросила: – Пойдешь на могилу?
Я кивнул.
– Посидим потом где-нибудь? Я тут как раз заканчиваю. Погода такая хорошая.
– С удовольствием. Вот только схожу на могилу и вернусь за тобой.
– Tres bien![64] – сказала Софи. – Я тебя подожду.
Она снова взялась за свои инструменты, а я вернулся на главную аллею.
Придя на могилу Элен, я открыл мраморный тайник, чтобы положить туда письмо. На этот раз внутри оказался квадратный конверт, а в нем серебристый диск – не то CD, не то DVD. Я достал новый сюрприз, спрятал его в сумку и огляделся. Где-то вдалеке виднелась маленькая фигурка, направлявшаяся в мою сторону по аллее Гектора Берлиоза.
Понимая, как нелепо это выглядит, я все же отошел на несколько шагов и притаился за чужим надгробием. Вспомнив совет Александра о том, что нужно устроить засаду, я с трудом удержал готовый вырваться нервный смех. Я замер в ожидании Годо, таком же тщетном, как у героев пьесы Сэмюэла Беккета.