– Тебе не холодно? – спросила я, показывая на его ноги.
Он покачал головой.
Я сделала несколько шагов вдоль бассейна, прочь от него.
– Иди сюда, – сказал он.
Я повернулась и подошла. Теперь я могла разглядеть его лицо. Мне нравился его нос с горбинкой. В темноте черты казались более резкими, тени подчеркивали форму лба и подбородка.
Я остановилась рядом с ним в неловкой позе, положив руку на спинку кресла. На этот раз я возвышалась над Давидом. Он сидел, слегка ссутулившись и свесив руки с подлокотников. Потом выпрямился и посмотрел на меня, скользя взглядом вверх-вниз по старой хлопковой ночной рубашке, доходившей мне до колен, и свободному свитеру, который я накинула в последний момент, чтобы не замерзнуть. Тело под одеждой мгновенно запылало, загорелось, как лампочка. Он не мог ничего видеть – ни приподнятых сосков, затвердевших от холода, ни изгиба бедер. Он обнял меня за талию и притянул ближе. Я легонько прислонилась к его груди. Мы пробыли в такой позе, кажется, довольно долго.
Электрические разряды между нами были практически ощутимы. Воздух вибрировал, как веревка, которую тянут в противоположные стороны. Его ладонь грела меня сквозь хлопковую ткань. Почти незаметными движениями он поглаживал мою талию.
В следующую минуту он притянул меня к себе и обнял второй рукой. Я примостилась на его коленях, пальцами ног касаясь земли. Назад я не оборачивалась, но представляла, какое маленькое пространство должно быть между моей спиной и его грудью. Его бедра были шире моих, и в них чувствовались плотные мускулы. Я расслабилась, опустила пятки на землю, и мои ляжки распластались по его ногам. Потом сдвинулась назад и уютно устроилась в кольце его рук, его живот теперь прижимался к моей спине, а плечи возвышались над моими. Никогда раньше меня не обнимали такие широкогрудые мужчины. Мои знакомые парни были худощавыми, часто одного роста со мной. С папой мы ближе всего подобрались к объятиям во время нашей последней встречи, когда он сжал мои ладони за кухонным столом. Мне нравилось, как руки Давида обвивают меня. Живот у него был удивительно мягким. Казалось, он вибрирует, как будто Давид пытается сдержаться.
Я почувствовала у себя под бедрами нечто твердое. Сначала это был небольшой бугорок, а потом я уже не замечала ничего, кроме сильной пульсации. Его возбуждение было настолько явным, что застало меня врасплох. Я все еще считала, что он смотрит на меня не так, что желание, которое я испытываю, существует только в моих снах.
Сначала мы оба игнорировали эту твердость, и наши животы едва вздымались от дыхания. Ноги у меня дрожали. Если бы Брижит случайно посмотрела в окно, она бы сначала заметила шевеление и только потом – четкие очертания наших тел.