Наконец я открыла дверь и увидела его бледное лицо и покрасневшие веки. Он плакал.
– Я пытался быть тебе хорошим отцом, – сказал он. – Когда росли мои сыновья, я все время работал, но с тобой я хотел бывать чаще, видеться по выходным, помогать тебе с уроками.
– Но тебя все время нет, – сказала я срывающимся голосом.
– Я знаю, но я стараюсь приходить, как только могу.
А потом он сказал, что стрессовых ситуаций стало больше, чем обычно. За последний месяц у него дважды возникали проблемы со здоровьем.
Что он имеет в виду под проблемами?
Ерунда, волноваться не о чем.
– Что случилось? – еще раз спросила я.
Он дважды терял сознание. Один раз дома, второй – когда ехал по трассе. Он описал черноту перед глазами, ощущение соскальзывания в длинный туннель. Он был недалеко от съезда и, поняв, что почти ничего не видит, свернул на парковку. Он вышел из машины, и его вырвало возле дверцы.
Он сдал кровь, прошел допплерографию. Все в порядке. Анализы хорошие. Просто нужно больше спать и придерживаться здоровой диеты. Его отец умер от инсульта, когда ему было под шестьдесят.
– Знаю, я не всегда рядом, – сказал он мне, – но я делаю все, что в моих силах.
Я немного поплакала, а он гладил мои плечи. Он сказал, что волноваться не надо, у него лучший врач во всей Франции и за его сердцем внимательно следят.
Но потом, сидя у себя в комнате одна, я не могла избавиться от разочарования. Будет ли он рядом, когда я влюблюсь, придет ли на мою свадьбу, если я когда-нибудь выйду замуж? Разве он сможет присутствовать на публичных мероприятиях в моей жизни? “Почему мы не можем быть такими, как все?” – упорно спрашивала я. “Будь благодарна за то, что имеешь”, – отвечала Анук. Но я ничего не могла поделать со своей неудовлетворенностью.
Каждый раз, закрывая глаза, я невольно начинала представлять, как мое тело врезается в стену, и это зрелище успокаивало. Я воображала, как пробиваю собой штукатурку, как ломаются мои кости, как превращается в пыль кожа. Я воображала, как растворяюсь в воздухе. В эти минуты моя злость на него и на Анук обращалась вовнутрь: я ненавидела эти чувства и то, что они делали со мной. Я ненавидела саму себя.
Я хотела, чтобы его сердце трепетало от радости при одной мысли о нас. Я хотела быть его любимой дочерью. Я часто думала об этом, когда ревновала его к другой семье. Я вспоминала его слова. “Я провел больше времени с тобой, чем с сыновьями”. Это признание утешало меня. Он имел в виду, что во второй раз ты как родитель становишься лучше. Но потом я вспоминала, что мой отец – лжец, преуспевший в искусстве самообмана.