– Брижит здесь? – спросила я.
Она кивнула и пригласила меня войти. За спиной у нее появился мужчина. Она сказала, что это ее муж Арно. Он был кряжистым и тучным, и его бочкообразный живот казался еще одним телом. Мы прошли в просторную гостиную.
– Вот она, – сказала Мари, указывая на Брижит. Та сидела на стуле в дальнем конце комнаты, а на коленях у нее распластался большой кот.
На мгновение я остановилась. Она меня еще не заметила. Уверенность, которая привела меня сюда, быстро сменилась неловкостью. Я посмотрела на себя со стороны: девочка-подросток в поношенном хлопковом платье на лямках в окружении взрослых выглядела неуместно. Я была одета слишком скромно, мне не хватало невозмутимости, которой блистали все остальные, даже пройти через всю комнату к Брижит казалось трудной задачей. Походка могла выдать мою неуклюжесть. Я постаралась двигаться максимально плавно.
– Ты пришла, – сказала Брижит. Она вытянула шею, когда я наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеки. Кот зашипел на меня. – Это Симба.
Я положила руку на его маленькую головку, и вскоре он замурлыкал.
– Мы устраиваем вечеринку в честь мужа Мари, – сказала Брижит. – Ему исполнилось шестьдесят, и он досрочно выходит на пенсию. Мари – моя давняя университетская подруга. Она преподает европейское право в Национальной школе администрации.
Повсюду стояли закуски – копченый лосось и мини-киши с помидорами, – но у меня не было аппетита. Я нервничала из-за встречи с Брижит, но, к своему облегчению, не почувствовала отчужденности между нами. Она не изменилась. В конце концов, мы были близки в течение нескольких месяцев, и на каком-то интуитивном уровне эта близость вызывала во мне смутное ощущение спокойствия. Но все-таки мне, конечно, было не по себе. Я поморщилась от того, насколько пронзительно звучал мой голос, насколько вымученным было дружелюбие, с которым я поздоровалась, насколько быстро я потянулась гладить кота, чтобы отвлечься от стука в висках. Я заставила себя попробовать киш. Тесто было горячим, а кремовая начинка – чуть теплой, как будто киш размораживали. Я вытерла рот от крошек.
Мы увидели, как женщина в другом конце комнаты пролила шампанское на стол и поспешила скрыться. На скатерти появилось темное пятно. Она предпочла сбежать с места преступления, лишь бы ее не застигли с губкой в руке. Брижит улыбнулась ей; женщина теперь стояла в противоположном углу и нервно допивала содержимое своего бокала. Я знала, что Брижит вышла бы из положения играючи – например, прикрыла бы пятно салфеткой. Мы обменялись взглядами, в которых промелькнуло понимание, но потом ее лицо напряглось. Она встала со стула. Симба тяжело спрыгнул на пол.