Я сказала ему, что из-за танцев вряд ли смогу иметь детей. У меня были задержки, и я никогда не считала нужным предохраняться. Еще подростком я слышала от врачей, что могу так никогда и не забеременеть. Иногда месячных практически не было. Сначала гормональный сбой, а потом еще и неправильное питание. Я должна была столько всего успеть за день, что мне было не до еды. Репетиции, пробы, танцы, встречи с твоим отцом. Я ела булочки, которые он мне привозил. От езды на велосипеде они всегда мялись, а бумага становилась прозрачной от жира.
Я была уже почти три месяца беременна тобой, когда узнала об этом. Это меня потрясло. Мой врач заявил, что это чудо. “Мадам, – сказал он, – в вашем возрасте риски высоки, особенно риск развития синдрома Дауна. Вы уже немолоды. Насколько я знаю, очень немногие женщины рожают так поздно”.
Какая наглость! Мне было тридцать девять. Он принялся отчитывать меня за то, что я не родила до тридцати. “Вам повезло, что это не менопауза”, – сказал он.
Твоего отца эта новость потрясла. Через несколько недель у него начали выпадать волосы, на руках и ногах появилась сыпь. Он стал бывать у меня реже, как будто, избегая меня, пытался не замечать, как я раздаюсь вширь. Очень долго, когда я надевала свободную куртку и прикрывала живот объемным шарфом, даже не было видно, что я беременна.
Я решила поехать к родителям. Мы с ними виделись только на Рождество и на их дни рождения. Я позвонила им, сообщила о своей беременности и сказала, что приеду в гости на несколько дней. Неподалеку как раз устраивала свадьбу моя подруга детства.
Твои бабушка и дедушка уже вышли на пенсию и жили в маленьком городке в Бургундии, в двух часах езды на поезде от Парижа. Я уселась поудобнее и привычно положила руки на живот, и это было прекрасно – чувствовать твою твердость и округлость. Ты казалась мне инопланетянкой, и временами было даже страшно представлять, что в моем теле живет другое существо. Иногда мне хотелось вывернуться наизнанку, чтобы посмотреть на тебя.
Я прислонилась головой к окну и заснула. Меня разбудил голос, объявлявший, что поезд подъезжает к станции. Вставая, я ощутила первый толчок. Это было очень странно – неподконтрольное мне движение у меня внутри. По спине побежали мурашки, и я чуть было не рассмеялась прямо в поезде. Я ждала нового толчка, и он последовал за первым, но оказался слабее. В предыдущие недели я чувствовала твои шевеления, но по сравнению с этим они были едва заметны. Ты была активной. Сильной.
Дом не изменился с тех пор, как я была здесь в последний раз. Огромная винтовая лестница в центре, высокие потолки. Окна недавно вымыли, и комнаты заливал свет.