Давид порекомендовал редактору меня и рассказал о моем таланте вытягивать из людей истории. Он считал меня психотерапевтом, который может заглянуть в чужую душу. Возможно, я помогу со статьей. Моя роль, по словам редактора, заключалась в том, чтобы подтолкнуть шеф-повара к написанию статьи. Задать ей пару наводящих вопросов. Я предполагала, что мы с ней поговорим по телефону. Я решила, что у нее творческий кризис или синдром самозванца. Наверное, она никогда не писала о себе.
Я звонила ей несколько раз. Она всегда отвечала уклончиво и часто вешала трубку почти сразу – мол, у нее встреча или она едет на работу. Я почитала кое-что о ней. Ей было за сорок, она хорошо зарекомендовала себя как шеф-повар и работала в лучших парижских отелях. Она была замужем за другим шеф-поваром, мужчиной моложе нее, восходящей звездой в сфере гастрономии. На фотографиях она красотой не отличалась. Волосы стянуты на затылке так туго, что невозможно понять, какого они цвета, губы тонкие и суровые. Журналисты постоянно обсуждали ее отношения с мужем. Как удивительно, что он, такой красивый и молодой, женился на непривлекательной женщине старше себя. Она не была публичным человеком, и я не смогла найти интервью с ней, а ее мужу, наоборот, нравилось быть в центре внимания. В любой беседе он много говорил о ней, называя ее la femme de sa vie[21].
Наконец спустя две недели игры в догонялки мне удалось назначить шеф-повару встречу. Она согласилась – с условием, что я приду к ней домой.
Я знала, что она родилась на юге Франции, где-то под Марселем, и открыла для себя гастрономию позже, чем большинство поваров, лет в двадцать пять. В юности она не готовила, и поваров в ее семье не было, но она прекрасно разбиралась в особенностях терруара[22]. Однажды летом она предложила свою помощь другу семьи, который только что открыл ресторан в Любероне. И влюбилась. Это единственная ее прямая цитата, которую мне удалось найти. Она описывала магию первого прикосновения к ингредиентам будущих блюд. Говорила о скользкой, крахмалистой мякоти картофеля, разрезанного пополам. О том, как рука ощущает тяжесть спелого помидора. Скользя пальцами по клубничному боку, она представляла, что гладит гусиную кожу. А вдруг она так никогда бы и не узнала всего этого, вдруг так и осталась бы на всю жизнь равнодушной к еде? Ее родители не готовили. Она выросла на гаспачо из пакета и полуфабрикатах.
Шеф-повар жила на одной из авеню неподалеку от Триумфальной арки. Я поднялась на четвертый этаж на лифте. Это был один из тех маленьких лифтов, которые умещаются в пролете винтовой лестницы. Не хотелось приходить запыхавшись. На всякий случай я захватила диктофон, бумагу, ручку и папку с материалами, которые мне удалось найти. Я позвонила в дверь.