– А что случилось, чем соседи встревожены? – осведомился Тул, спрыгнув на землю и устремив взгляд туда же, куда смотрели все.
– Не так давно тут стремглав пролетела карета – вроде бы из Нокмаруна. Какие-то мужчины держали в ней визжащую леди. На Мартинз-роу она разбила одно окно, а второе – вон там, как раз напротив «Феникса». – (На дороге валялись осколки стекла.) – На пальцах у нее были перстни, с костяшек капала кровь… Говорят, будто это бедную миссис Наттер санитары препровождали в дом для умалишенных.
Глядя в сторону Дублина, Тул побледнел и заскрежетал зубами.
– Я разминулся с ними у Островного моста. Слышал взвизги, но подумал, что это по ту сторону стены. А рядом с кучером сидел парень в потрепанном голубовато-серебристом кафтане, так?
– Точно, – кивнул мальчик.
И Тул, с трудом сдерживая гнев, поспешил в дом, полный решимости поскорее заручиться советом Лоу и готовый хоть сейчас засвидетельствовать под присягой полнейшую ясность разума бедной Салли.
– Мерзавцы! Негодяи! – не переставая приговаривал он.
Времени было в обрез, он поспешно стянул с себя дорожные сапоги, облачился в свой лучший наряд, схватил трость и муфту (последняя была его данью щегольству) и, преобразившись, торжественно зашагал по мощеному тротуару к дому Стерка. Доктор Пелл, по счастью, еще не прибыл. У входа стоял шестиместный дорожный экипаж.
Глава XCV
Доктор Пелл отказывается от гонорара, а доктор Стерк – от предписанного лекарства
Не успев переступить порог передней гостиной, доктор не без волнения услышал чей-то хриплый бас, показавшийся ему очень знакомым, – владелец его вел бурную полемику с судьей Лоу.
Это был не кто иной, как Черный Диллон, он и в самом деле выглядел сейчас чернее тучи. Он только-только вернулся с пустыми руками из Медного Замка и всем видом демонстрировал, что шутки с ним плохи.
– Не я, сэр, не я, а мистер Дейнджерфилд обещал вам пятьсот гиней, – с деланой беззаботностью отговаривался Лоу.
– Пятьсот полосатых чертей, сэр! – загремел Черный Диллон.
Он выразился еще красноречивей, и Тулу, при виде горевших голодным блеском глаз медика, который без устали молотил по воздуху кулаками, не пришлось долго гадать, в чем тут суть. Мне совестно признаваться, но он, в порыве неудержимого веселья, вынужден был из приличия старательно прикрыть рот шляпой. Впрочем, он тотчас же справился с собой, и, едва только Диллон устремил на вошедшего огненный взгляд, доктор отвесил коллеге в высшей степени учтивый поклон, на который виртуоз-трепанатор, уязвленный мирской несправедливостью, попросту не обратил внимания.