А то, что происходит сейчас… это просто медленная пытка.
Его руки завершают своё сводящее с ума медленное путешествие внизу, на моих коленях. Пальцы проникают под подол сорочки и сжимают нежную кожу.
И снова остановка, и снова промедление. Как будто он всё ещё колеблется. Как будто до сих пор не решил.
Из моей груди вырывается сдавленный шёпот:
— Если только ты сейчас передумаешь, если остановишься и снова меня бросишь — я тебя возненавижу, Дорнан Морриган! Клянусь, возненавижу. И никогда, никогда не прощу, и… ох…
Дерзкие, бесстыдные, уверенные прикосновения.
Пляска огней на потолке перед моими глазами. Подёргивается дымкой и всё дальше уплывает реальность.
Жаль сорочку. Она была красивая. Теперь обрывки где-то на полу — там же, где и осколки старинного герцогского сервиза.
Дорн по-прежнему не говорит ни слова. А мне бы только узнать, что в этом тумане жара и страсти я плыву не одна! Мне нужен маяк в тумане. Но я получаю лишь тьму, и тишину, и одиночество.
По странной прихоти моей памяти вспоминаются вдруг слова, сказанные им давным-давно, во время разговора, после которого, как я думала, мы расстанемся навсегда.
«— Ваша красота, Элис — она как прекрасный цветок, ещё не распустившийся. Бутон розы, спящий под снегом. Ваша красота, Элис… она из тех, что проявляются в глазах любящего мужчины».
Приподнимаю голову и пытаюсь поймать его взгляд. Мне так хочется увидеть в нём своё отражение! Но не получается. Он как будто не со мной.
Протягиваю руку, чтобы коснуться его волос.
— Нет. — Дорн перехватывает моё запястье и прижимает к столу. Пальцы смыкаются до боли. Наверное, останутся синяки.
Стеклянная стена так и не рухнула. Горечь отравляет миг, который должен был стать самым прекрасным в моей жизни. А Дорн… он даже не снял рубашки.
Не сразу понимаю, что изменилось вокруг. Наверное, меня саму так качает и пробивает дрожью, что трясущиеся стены и ходящий ходуном пол не вызывают удивления и даже почти не замечаются.
Кажется, всё в зале приходит в движение. Ветви Пепельной розы свиваются и развиваются, переплетаются и ползут по стенам, как живые. Хотя — почему «как»? Они и есть живые. Зал вокруг нас превращается в настоящий кокон из колючих стеблей, унизанных яркими бусинами бутонов. Защитный кокон. А Тедервин возмущённо ворчит и рокочет, как будто пытается встряхнуться и сбросить нас со своих плеч. И запах пепла всё ярче и мощней. От него нигде не скрыться.
Дорн тоже это почувствовал. Ещё сильнее сжимает моё запястье, и я боюсь, что сломает совсем.
Неужели я напророчила на свою беду, и дом действительно решил упасть нам на головы?