Я снова промолчала. Он допытываться не стал и просто пошёл дальше.
А потом свернул куда-то не туда.
— Я хочу обратно в твою, — слабо запротестовала я.
— Нет. Тебе нужна удобная постель.
«Тебе».
Что ж, понятно.
Он принёс меня в мою старую спальню, которую я заняла в первую ночь после приезда и мысленно для себя окрестила «гостевой». Затащил в ванную комнату и только там поставил на ноги. Взялся за края скатерти. Я вцепилась в них изо всех сил и не отдала. Глупо, но до смерти стеснялась обнажаться, даже после того, что было. Тем более, что мужа-то своего голым я так и не видела.
— Элис, перестань! Я помогу тебе принять ванну. Где там эти камни…
Доверху наполненная холодной водой ванна с горсточкой магических камней на краю была, судя по всему, подготовлена слугами ещё до отъезда. Но я бы лучше умерла сейчас, чем позволила ему.
— Не нужно, спасибо!
Дорн взял моё лицо за подбородок и приподнял, всматриваясь потемневшим взглядом.
Я дёрнула головой и отступила. Опасно всё же слишком долго сдерживать эмоции. Мой голос сорвался почти на крик.
— Не надо! Ничего не надо! Как ты не понимаешь! Я просто хочу остаться одна.
Тяжёлая, давящая тишина упала меж нами, как каменная глыба.
— Как хочешь. Прости, но твои слёзы — это больше того, что я могу выдержать.
Он резко развернулся и вышел. Хлопнула дверь.
Я наконец-то осталась в одиночестве. Всхлипывая, подошла к ванной, машинально потрогала рукой воду… отдёрнула ладонь. Над поверхностью струился лёгкий дымок. Вода нагрелась сама собой почти до кипящего состояния.
Подождав немного, я всё же влезла в неё вместе со скатертью и долго, очень долго сидела, поджав колени и отмокая.
Наутро у меня возмущалась и ныла каждая мышца в теле. Даже те, о существовании которых я не подозревала. Раскинув руки, я лежала в огромной постели, вдыхая тот особенный запах, который бывает у простыней, на которых никто не спит, — и всячески игнорировала нытьё своего утомлённого организма.
Мне было не до него. Меня занимало куда более важное занятие. Я отбрыкивалась от воспоминаний! И вот это было намно-ого труднее.
Сейчас, ранним утром, в свете пробуждающегося дня, мои воспоминания каким-то неуловимым образом изменились. Очистились от того грустного, тревожного, что мучало меня вчера. Как шелуха облетели эти тревоги и осталось… осталось иное.
Горячие пальцы на моём запястье. Обжигающее дыхание — клеймом на коже. Тяжесть мужского тела. Расплавленное молчание меж нами. Шорохи пепла, ворчание осыпающихся камней где-то вдали. Звёзды бутонов Пепельной розы над нашими головами — пульсация их света навечно впечаталась в мою кровь. Моё беззащитное доверие, которое он брал без сомнений и колебаний. И так, так… что до сих пор кружится голова и немеют пальцы.