— О по-о-одвигах ра-а-атных слага-а-ают легенды-ы-ы, о лучше-е-ем из все-е-ех королей!
Их слышали все: и богатый, и бедный, о том, как Артур раздавал…
Я заинтриговано подняла брови, но конец был слегка неожиданным.
— …всей Британии мир!
Ехал однажды Артур из Логреса погожим денечком одним.
И солнце на небе его провожало, и птицы летали над ним.
Но возле реки, что известна как Дуглас, спросили его: «Кто такой?»
Я как раз несла в рот ножку жареного кролика. Менестрель на секунду затих, а потом ударил по струнам и как заорал:
— А дальше кишки разукрасили берег, и кровь захлестала рекой!
Доспехи его обагрилися кровью, стоял над горой мертвых тел.
Он вымыл Эскалибур в водах студеных, и выжить никто не посмел!
Я тихо кашляла, глядя на менестреля, который разошелся не на шутку и едва не порвал струны.
— А можно другую балладу? — попросила я, глядя на кубок с подозрением. Память подсказывала аппетитное слово «яд». — Но тоже про Артура!
Просто баллада неудачная. Все нормально. Струны снова зазвенели, а голос запел:
— Величие, слава о подвигах ратных, пускай разнесется в веках!
Король наш Артур, воин доблестный, славный, с мечом заблудился в горах!
Блуждая в горах, он красой любовался, услышал он громкий вдруг крик.
Артур прямо с места вдогонку сорвался, а луч осветил горный пик.
Обидным тот крик ему показался, спокойной дневною порой…
И снова воцарилась подозрительная пауза, во время которой моя попа с аппетитом доедала мягкую подушечку. «Приятного аппетита!» — пожелала я ей, предвкушая продолжение.
— А дальше кишки разукрасили горы, и кровь захлестала рекой!
И кровью врагов обагрилися скалы, и в пропасть упало десятка два тел!
Он вытер свой меч прям о горные травы, и выжить никто не посмел!
Как вы думаете, Ланцет Позорный, ой, Ланцелот Озерный далеко уехал? Если я сейчас попробую его догнать, у меня есть шансы, что не появится новая баллада про то, как «И леди Гвиневра тогда отказалась стать преданной, верной женой… А дальше кишки разукрасили замок, и кровь захлестала рекой»?
— Да хватит про этого Артура! Я готов сразиться с любым из вас, — послышался пьяный голос одного из рыцарей, — за награду из рук прекрасной Леди Гвиневры!
Меч звякнул о стол, перевернул кубки, а огромное тело в доспехах поднималось с места, чтобы неверной походкой выйти в центр зала. Менестрель умолк, заползая в угол.
— Вызываю вас, сэр Джеффри, на поединок! — икнул рыцарь, решив не ходить за неприятностями далеко и найти их поблизости.
— Так еще награды за прошлые турниры не розданы, — усмехнулся толстяк, звеня доспехами, напоминающими начищенный самовар. — А я, между прочим, победил. У нас еще посвящение в рыцари сердца. Эх, славный пир!