— Где мои покои? — спросила я, опасливо проверяя, нет ли у меня пушистого хвоста. Менестрель, видимо, решил умирать с музыкой, поэтому грянул еще одну балладу: «Великий, могучий, герой на века… И меч его крепко сжимала рука…».
— Там, ваше высочество, — служанка указала дрожащей рукой в сторону еще одного коридора, посмотрев на меня так, словно завтра по замку будет гулять не только медведь, но и слухи о том, что некая леди, с именем на «Г» вчера на пиру напилась так, что забыла, где адрес проживания.
Я подобрала расшитую юбку и прибавила скорости, мельком поглядывая в сторону зала. Миновав крутую лестницу со скоростью лифта, я увидела дубовые двери, ведущие в скромную обитель принцессы. Где-то в глубине души я искренне надеялась на королевскую роскошь, но в потемках меня гостеприимно встретил массивный стул, в качестве приветствия ударив под коленку, нежно поздоровался в спину угол стола, а ножка кровати решила со мной не церемониться и тут же поздравила мой мизинец на левой ноге с удачным заселением.
Я закрыла двери, приставив к ним стул, заползла на кровать, на ходу сдирая тряпичные туфли. С моей шеи что-то сорвалось и упало на пол. В потемках я пошарила рукой, нащупав холодную металлическую цепь. На моей ладони лежал светящийся медальон, который раскрылся, заставив зажмуриться с непривычки.
«Артуру осталось жить 2 года 6 месяцев, 8 дней, 12 часов, 23 минуты». Я закрыла медальон, усмехнулась, удивляясь столь долгой продолжительности жизни тем, кто привык дарить девушкам пушистые подарки. Я накрылась одеялом, захлопнула медальон и сжала его в руке. Вот лежу я и честно пытаюсь понять, как меня угораздило подписаться на спасение человека, которого я не знаю, но который даже заочно вызывает у меня феерический оргазм эмоций? Пахнущая сыростью подушка холодила мою щеку, а уставшие глаза потихоньку закрывались, окуная меня в мир грез. В голове навязчивой мелодией играла баллада: «На свадьбе прекрасная леди Гвиневра страдала больной головой! И ночью кишки разукрасили ложе, и кровь захлестала рекой!». Кровать прогнулась и заскрипела, как бы аккомпанируя балладе о первой брачной ночи, а я дернулась, чувствуя, что лежу на самом краю, а мне в ухо кто-то сопит. Судя по свежести дыхания, понимания мы не найдем. На плечо потекли слюни, спины коснулось что-то пушистое, а я отодвинулась на самый краюшек, вспоминая, что будить медведей — не самая лучшая зимняя примета. Внезапно медведь заворочался, а я застыла, слыша утробное урчание за спиной.
— Нет, ты спи, спи, — сдавленно прошептала я, обнимая себя двумя руками и чувствуя прилив невиданной щедрости к домашнему зверьку. Я понимаю, что хорошие девочки спят в обнимку с медведем, но я как-то воздержусь. «Эрррр!» — храпел медведь, а его храп сотрясал не только стены, но и мою нервную систему.