Подтянувшись на руках, я схватилась за пук травы и дернула его на себя дрожащей и замерзшей рукой.
Я лежала в грязи и тине, понимая, что нужно вставать и спасать горстку идиотов. Мои ноги соскальзывали, а голова кружилась, пока я добиралась до деревни. Толпа на площади все еще стояла сусликами, слушая о том, какая я была замечательная. Прямо светленький человечек, ей богу! Мне приписали кучу достоинств, горько сожалея об утрате. Кто-то из толпы всхлипывал, кто-то просто опустил голову, а я уже чавкала в сторону доброго волшебника с целью стать вселенским злом!
— Расступитесь, — мрачно потребовала я, пока растроганная толпа не глядя давала мне дорогу. — Рассоситесь!
Меня пропускали, качая головами и обещая отомстить за меня.
— С дороги! — нервно сверкнула глазами я, отодвигая зазевавшуюся тетку, утирающую подолом скупые слезы. Тяжелыми шагами, продуваемая ветром и хлюпая юбкой, я поднимала на баррикаду.
— Мы обязаны хранить память о ней, — кивал старик, пока толпа смотрела на него, как завороженная. — И сейчас, после нашей скорби, мы казним наследников. Чтобы Темные Империи пали навсегда!
— Ой! Я так рада вас видеть! — я бросилась обнимать доброго дедушку, щедро размазывая по нему грязь. Его белая мантия превращалась в половую тряпку, пока я ласковой кошечкой намекала на несуществующую квартиру в несуществующем центре.
— Эм… — растерялся дед, считающий, что я уже пополнила ряды черепашек-ниндзя и принцесс-лягушек. — Мы думали, что ты утонула!
— Зови меня нежно «какашечкой»! — огрызнулась я, с тревогой глядя на ребят. — Как может утонуть бревно в постели и говно по жизни?
— Она… прошла второе испытание! — объявил добрый старец, но уже не в белом. Тренер сборной по синхронному плаванью с камнем мог бы и раскошелится на медальку. Еще бы! В одиночном заплыве я показала самый лучший результат!
Что тут началось! Толпа ревела! Радовалась! Люди обнимались, пока я махала грязной рукой, стягивая с волос зеленые сопли тины и ежась на холоде. Успела… Я успела… Мой взгляд скользнул по поникшим наследникам, пока толпа хотела стащить меня с пьедестала и немного покачать на руках.
Кто-то ухватил меня за юбку, а я потеряла равновесие, падая на руки. Меня передавали друг другу, пока я пыталась вырваться и задушить доброго дедушку на всякий случай.
Внезапно я ухнула вниз, шлепаясь на землю.
— Простите, у меня руки просто слабые, — послышалось надо мной мычание какого-то дистрофика, который сожалел о произошедшем. — Это у нас семейное!
На меня смотрели такие же дистрофики. Некоторые из них были в юбках. Я встала, поблагодарила и снова двинулась в сторону баррикад, отказавшись от лобызаний толпы.