Я прошел в кабинет, глядя на документы, которые удалось купить. Снятые копии говорили о том, что против Виолы ничего нет, но рукой министра стояла пометка, что «показательный суд». Я стиснул зубы, глядя в ночное небо, кусок которого виднелся в открытом окне.
Я откинулся на кресле и закрыл глаза.
— Хоть бы получилось, — прошептал я, глядя на звезды. — Я убил тех боевых магов. Но им плевать. Меня не тронут, а вот она беззащитна. Им нужна показательная порка, чтобы еще раз доказать людям, что незарегистрированные маги опасны и могут скрываться под личиной ребенка, девушки.
Держись, Виола. Я пойду до конца.
— Она тебе не пара, сыночек! — зудела мать, нависая надо мной. — Да как ты смеешь отмахиваться от родителей! Мы желаем тебе добра! И только добра!
— Сын! У меня к тебе есть серьезный разговор! — кричал отец, пока я мысленно представлял глаза, преисполненные надеждой, в тот момент, когда ей приносят чистую одежду, одеяло, подушку и еду.
* * *
Снова послышались шаги, а я вздрогнула, видя незнакомого мужчину, который приказал открыть камеру. Заклинание спало, а мне протянули одеяло, подушку, чистое белье и миску с горячим супом.
— Спасибо вам, — у меня по щекам потекли слезы, а я дрожащей рукой взяла ложку. Неужели они решили меня накормить?
— Мужа благодари, — буркнул мужчина, осматриваясь по сторонам. Завеса снова опустилась, а я сидела и плакала, видя, как слезы капают прямо в горячий суп. Внезапно послышались шаги, а я только успела попробовать еду, вслушиваясь в урчание голодного желудка.
— Что это еще за новости! — послышался голос министра. Он остановился перед камерой, а за ним тянулась целая свита. — Кто посмел ей дать одеяло и подушку? Кто посмел ее накормить?
Все молчали, а я жадно ела.
— Отобрать! — приказал министр, сверкнув глазами. — Отобрать! Найти, кто это сделал и наказать! Лишить премии и зарплаты!
— Так точно, — прошелестели голоса, а ко мне в камеру ворвались боевые маги, отнимая все.
— Вот, так будет гораздо лучше, — надменно заметил министр, а я начинала его ненавидеть. Он обернулся к своим сопровождающим. — Запомните. Тюрьма — это не курорт. Итак, наше чудовище все еще молчит. Не хочет признаваться, да?
Я отвернулась, а потом услышала стук. Министру принесли стул, на который он уселся.
— Ну что ж, — заметил старик. — Начнем. Ведите протокол. Имя?
— Виола, — прошелестела я, глядя на старика. Тот с пару мгновений смотрел на меня, а потом резко встал. Подчиненные сделали несколько шагов назад, а я не понимала, что произошло.
— Ты издеваешься? — процедил министр, глядя на меня страшными глазами. — Виола?