А вообще интересно, откуда в кладе взялись эти гривны? Сильно подозреваю что Адольф и его шайка ограбили какого-то русского купца, которого жажда наживы на его беду занесла в Швабию.
Правда всё это я ребятам выкладывать не стал. Откуда простой рыцарь из Оверни может знать о русских деньгах? Разве что от святого Януария. Но ссылаться на него всё время мне не хотелось. Ещё в Танненберге я просто сказал, что это, видимо, деньги какой-то далёкой христианской страны на востоке, и заметил, что в Германии и окрестных странах такие «монеты» явно не в ходу, а потому лучше будет обменять их в Ульме на что-то более привычное. Парни единодушно согласились, и теперь я решил отнести гривны к Гальтиери на обмен. Хотя обычно этим занимаются менялы, но ходить по их лавкам в поисках выгодного курса, мне не хотелось, а ювелир богат, и наверняка охотно возьмёт гривны. Читал я в интернете после того дела с коллекцией, что серебро в нынешних русских деньгах было довольно высокопробным.
В своих расчётах я не ошибся. Гальтиери сразу же согласился поменять гривны на геллеры, уплатив в пересчёте на привычные французские деньги восемь ливров, десять су и одиннадцать денье. Думаю, курс он посчитал с выгодой для себя, но возражать я не стал, понимая, что лучших условий мне в Ульме никто не предложит.
Затем я приступил к продаже пафосного оружия из разбойничьего клада. Четыре десятка мечей и столько же кинжалов из лучшей стали (не булат, конечно, но тоже очень неплохо), с ножнами и рукоятями, покрытыми золотом и серебром, с драгоценными камушками, вставленными в яблоко (супершик по-нынешнему времени!) ушли за четыреста шестнадцать ливров, восемнадцать су и четыре денье. Гальтиери пытался занизить цену, но благодаря близнецам и Луиджи я неплохо ориентировался в этом вопросе, и синьору-герру Фортунато пришлось, скрепя сердце, уплатить мне после ожесточённого торга сумму, на которую я рассчитывал. Окончательно сломило ломбардца моё заявление, что в армии крестоносцев, куда я направляюсь, много знатных и богатых особ, которые не торгуясь возьмут эти великолепные клинки по запрошенной цене.
Зато ювелир явно взял реванш, покупая у меня украшения из малого бочонка. Цены на все эти цепочки, колечки, кресты, фибулы, браслеты, серёжки, ожерелья и прочую «бижутерию» Луиджи знал очень приблизительно, и хождение по ювелирным лавкам Ульма, если и увеличило мой багаж знаний в этом вопросе, то не слишком сильно. Так что за восемь фунтов и чуть больше трети унции золотых и серебряных цацек с камушками я сумел выручить триста двадцать ливров, четыре су и восемь денье, впридачу к деньгам, которые получили перед этим за гривны и за пафосные клинки.