Одним словом, Катя без утайки поведала Поляковой, почему-то понравившейся ей, всю свою нелегкую жизнь.
Конечно, ни словом она не обмолвилась только о своих отношениях с райотделом НКВД.
Внимательно выслушав Алешкину и почему-то сразу же безоговорочно поверив ей, Полякова решила рассказать Кате, зачем она к ней пожаловала.
– Екатерина Петровна, вы меня извините. Вы знаете, я прокурор еще очень молодой. Юридический закончила всего два года тому назад. В вашем районе только начинаю свою работу. Боюсь наделать ошибок, и потому за многое берусь сама. Вот и сейчас… На вас поступил донос о том, что вы якобы расхищаете доверенные вам товары, обижаете своих покупателей, и поэтому живете в роскоши и довольстве.
Ну, какая у вас роскошь и довольство, я уже сама вижу. Выслушав ваш рассказ, я поверила вам, но, простите меня, я считаю себя обязанной выполнить свой долг до конца.
Конечно, по закону я должна была прислать сюда милиционера, чтобы он взял с собой понятых и произвел формальный обыск. Но когда я посоветовалась об этом с начальником райотдела НКВД, то он мне предложил произвести осмотр вашего хозяйства самой, побеседовать с вами, а потом уже принимать какие-либо законные меры.
Вот я и приехала.
Скажу честно, наблюдая за вами во время работы, я удивилась той быстроте и ловкости, с которой вы выполняете свое дело. Понравились мне и ваши взаимоотношения с покупателями. Ведь разговаривают с вами и относятся к вам, не как к постороннему, нелюбимому продавцу, а как к близкому, хорошо знакомому, уважаемому человеку. За исключением, может быть, одного-двух человек. Уже одно это расположило меня в вашу пользу.
То, что я застала в вашем жилище, опровергло все измышления доноса о какой-то роскоши и довольстве.
Ваш рассказ многое объяснил мне. Но, может быть, то, что я увидела, это не все. Может быть, у вас кое-что про запас всё-таки кое-где и припрятано? Покажите мне! И если это не будет в чрезмерных количествах, то мы никому и ничего не скажем.
При этом предложении у Кати блеснули глаза. Она вскочила из-за стола с такой быстротой, что стул, на котором она сидела, с грохотом упал, на пол.
– Эх вы! – гневно воскликнула она. – Зря я вам так откровенно про себя все рассказала… ищите! У меня никаких тайников и подземных складов нет. Смотрите! Все на виду! – Она схватила постель, скинула ее на пол и собиралась то же самое сделать с другой, но Полякова остановила ее:
– Постойте, Катя, – она впервые за этот день назвала ее Катей. – Поймите, я не хотела обидеть вас. Я ведь вам объясняла, как я должна была бы поступить по закону, а я приехала сама, и сама хочу перед своей совестью и перед законом убедиться в том, что мои предположения о вашей абсолютной честности не беспочвенны.