Одним словом, посылки отправили почти все, но все же значительную часть трофейного барахла пришлось оставить в Раквере. Наконец, после свистка кондуктора, эшелон № 1247, в котором следовал полевой госпиталь № 27, тронулся в путь. Приехавшие за два часа до отправления медсестры, санитары и дружинницы госпиталя принялись благоустраивать теплушки для жилья. Поставили в каждой из них железные печки, так как на улице было холодно. Из разговоров с комендантом станции Алешкин узнал, что на расстояние до города Белостока, который был указан как конечный пункт их маршрута, им придется потратить не менее 10 дней. Поэтому Алешкин распорядился, чтобы все постарались устроиться с максимальными удобствами.
В их распоряжение были предоставлены старые, но еще целые двухосные теплушки с двухъярусными нарами с каждой стороны двери.
По установленным еще царским правительством нормам такой вагон должен вмещать 40 человек или 8 лошадей. Почти с такой загрузкой и пришлось передвигаться 27-му госпиталю.
Кое-кто ехал не в общих вагонах, отведенных для личного состава, а вместе со своим имуществом. Повара вместе с кухнями, кладовщики вместе со складами, аптечные работники со своими медикаментами, ездовые с лошадьми, а шоферы – в санитарных машинах, закрепленных на платформах. После устройства своих помещений все забрались на свои нары и ждали отправки эшелона.
Но за час до его отхода на станцию подъехала эмка, из которой вышел начсанарм Скляров, разыскал Бориса, тепло попрощался с ним и заявил, что он надеется, также как и командование армии, что госпиталь Алешкина заслужит такую же добрую славу и на новом фронте, какую заслужил в 8-й армии.
Комендантом эшелона, обязанным обеспечивать организацию караульной службы, Алешкин назначил начальника канцелярии Добина, который организовал охрану эшелона во время остановок, выставляя часовых. Сам Борис считался начальником эшелона, а Захаров его заместителем.
При остановках они связывались с военными комендантами станции, выясняли у них следующий пункт назначения и время отправления, а всегда сопутствующий им Павловский запасался газетами, политическими новостями, которыми потом делился со своими помощницами – секретарями партийной и комсомольской ячеек и поручал им провести соответствующие беседы по всем вагонам.
Конечно, несколько раз в сутки в каждом вагоне эшелона бывал и Алешкин, проверяя, как ведут себя его подчиненные, и организуя с ними занятия по специальным медицинским дисциплинам.
Уже через сутки после отъезда из Раквере, сидя вечером при слабом свете двух «гитлеровских» свечей (были такие в числе трофеев, захваченных ими в Таллине, они представляли собой картонную чашечку диаметром 6–8 см и фитильком в 2–3 см. Чашечка была заполнена какой-то массой, похожей на стеарин. Такой свечки хватало на 3–4 часа. Если горели сразу две, то при них можно было даже читать), Борис и окружающие его командиры стали определять свой путь. Специальных карт у них, конечно, не было. Пользовались имевшейся у Добина ученической картой Европейской части СССР, изданной еще до войны. К сожалению, на ней Прибалтийские республики, а также и Польша, были изображены весьма схематично и обозначение каких-либо населенных пунктов этих стран, кроме Таллина, Риги, Варшавы, не было. Да и масштаб ее был такой, что от Ленинграда до Москвы было всего 7 см.