К первому июля количество мобилизованных заметно сократилось, и в работе медицинской комиссии наступила передышка.
До этого комиссия начинала свою работу с восьми часов утра и продолжала ее, с небольшим перерывом на обед, чуть ли не до 24 часов. После чего местные члены комиссии разбредались по домам, а приезжие, в том числе и Алешкин, укладывались спать на столах и скамейках прямо в той комнате, где они только что работали, подложив под головы какие-нибудь архивные документы.
Девять дней такой напряженной работы, а, главное, невозможность нормального отдыха, основательно переутомили всех приезжих врачей, и военком, видя это, а также и то, что количество мобилизуемых резко сократилось, решил отпустить их по домам.
Второго июля он вызвал их всех (а, кроме Бориса, их было еще четыре человека) в свой кабинет и сообщил, что они могут отправляться по месту своей службы, что теперь для комиссования хватит и тех врачей, которые проживают в поселке Майском.
В приказе, который в свое время читал Борис Яковлевич, перечислялись подлежащие мобилизации с 1920 по 1905 гг., следовательно, его год призыву подлежал.
Между прочим, в предыдущие дни через медкомиссию прошло несколько медиков и фельдшеров, соответствующих его возрасту. И Борис Яковлевич был уверен, что по окончании комиссования будет мобилизован и он. Поэтому он с некоторой обидой в голосе спросил:
– Почему же нас не взяли, что, мы не годимся, что ли, для того чтобы по мере своих сил помочь обуздать зарвавшихся фашистов?
В глубине души он считал, что его не взяли только потому, что он сейчас беспартийный, и что ему не доверяют, и это его страшно обидело. Но делиться своими предположениями с кем-либо он не хотел.
На вопрос Алешкина райвоенком ответил:
– Подождите, не обижайтесь, всех, кого нужно, возьмем. А на вас, врачей, да еще специалистов, ведь вы врачом хирургом теперь у нас числитесь, придут специальные именные предписания. Пока же отправляйтесь по домам, приведите себя в порядок и работайте там, где вы сейчас поставлены. Вы что думаете, мне на фронт не хочется, а вот сижу же в военкомате, как будто инвалид какой. Ну до свидания, счастливого пути!
И райвоенком, и все врачи, и Борис Яковлевич Алешкин не представляли всей глубины опасности, нависшей над Советской страной.
Все они находились под впечатлением утешительных сообщений ТАСС, печатавшихся перед войной, таких же успокоительных речей маршала Ворошилова и многих других военных и видных деятелей партии.
Все считали, что первые неудачи Красной армии, о которых довольно скупо сообщалось в последних известиях по радио и в газетах, явление чисто случайное, и что не сегодня завтра Красная Армия погонит наглых фашистов с Советской земли, и что если война и будет продолжаться, то она будет вестись на территории фашистского рейха и, может быть, в крайнем случае на земле несчастной, истерзанной Польши.