Она извивалась, когда он придавил ее подошвой, выскальзывая и подскакивая, словно зловонный глаз. Он сразу вспомнил призрака во дворе у Пушечного ядра: какой это был малорослый, беспомощный уродец. А Пушечное ядро вела себя как простая торговка дурманом. «У меня таких пят еще много», — прошептала она. С таким же успехом она могла бы сказать, что пята была…
Чистая!
Кошка подняла лапу вверх и, изогнувшись, принялась вылизывать свой зад.
Повинуясь импульсу, Завьер встал на колени перед кошками и алтарем и положил десять пальцев на край святилища. Взглянул в лицо Эхе, богини сюрпризов.
Глядя в ее пустые глаза, Завьер произнес молитву во спасение души человека, чью пяту он растоптал.
Стайка оливковых попугайчиков шуршала в листве кокосового дерева.
Вот какое было видение: два пальца засунуты в мешочек, голова откинута назад.
Но ему надо было постучать в дверь.
* * *
По ее плечам рассыпались десятки тонких серебристо-белых косичек. Такая прическа очень ей шла. Она уменьшилась ростом, а может быть, просто он вырос за несколько минут, понадобившихся, чтобы открыть ему дверь; он стоял перед ней, опустив руки и кусая нижнюю губу словно школьник. В глазу у нее красовался тяжелый рубиновый монокль, плечи прикрывала оранжевая хлопчатобумажная шаль, она начала осматривать его туловище с промежности, куда поначалу уткнулся ее взгляд, затем оглядела ноги и только потом лицо. Узнав его, она тронула ладонью щеку и улыбнулась.
— Привет, Дез’ре, — произнес он.
Она отошла на шаг, схватила его и втащила в большой, старомодно обставленный приемный зал. Сняла с его плеча сумку, привстала на цыпочки и, усмехнувшись, поцеловала в уголок рта. У нее были теплые губы. Она проделала это так естественно, что он невольно изумился ее непринужденности и охватившей его радости.
Дез’ре взглянула на потолок.
— Дом!
И зал тотчас распух, вытянулся и изверг из стены изящную вешалку. Дез’ре повесила сумку на крючок. В сумке лежал его мотылек. Интересно, подумал он, станет ли он извиваться и дрожать. Она сняла шаль, обнажив сверкавшие плечи и шею. Ее кожа была мягкая и гладкая.
— Ну что, Завьер Лоуренс Редчуз. Тебе нравится то, что ты видишь?
Он смущенно пожал плечами:
— Выглядишь хорошо.
— Сама знаю. Я спрашивала, нравится ли тебе, как я хорошо выгляжу.
Она протянула руку и потрепала его по щеке. Он позволил ей потрогать себя. Она улыбнулась и кивнула. Похоже, она была удовлетворена тем, что увидела или ощутила. У нее были белые сильные зубы.
— Завьер Редчуз, кто бы мог подумать! Иди-ка, посиди со мной.
Она отвернулась, а его охватили сомнения.