* * *
Она правильно сделала, что не стала ему являться. Он бы не смог с ней танцевать.
Держа в руке зеленого мотылька, он рывком распахнул дверь ресторана.
* * *
Анис поднялась на гору над пляжем Карнейдж. Натруженные легкие болели. По голове колотил дождь. Она направила потоки энергии на руки и ноги и по щекам.
Вот так, говорил ей отец, она и погибнет. Многие родители рассказывали детям перед сном предание о сладком урагане, страшную легенду, которая исправляла плохих детей, но никто не рассказывал ее так, как преподобный Лати.
Однажды боги, которых все так любят, решат погубить вас в сладком-сладком урагане из-за того, что вы шутки шутили над ними, — и тогда вы поймете, что я был прав.
Люди на пляже внизу под горой сбивались в темные группки, как муравьи, а потом в испуге разбегались врассыпную. Запах в воздухе так сгустился, что она могла бы его жевать. Все мышцы напряглись: грудь, глаза, уши болели: кто-нибудь, хоть кто-нибудь уцелел, кто-нибудь в опасности?
Ты.
Она видела, как бушевало море, как волны вздымались высоко-высоко, захлестывая кромку луны.
Она отчаянно молила богов, чтобы никому не грозила опасность, но, разумеется, это было невозможно. Какая-то маленькая девочка с легкими, болтавшимися на ее бедрах, спряталась под грохочущим навесом, где женщины принимали душ и смывали с тела морскую соль и оставляли детей в тени. Испуганно приникла к земле.
Анис побежала вниз по склону горы. Она ощущала себя атомом, затерянным в огромном мире, семечком или песчинкой, подхваченной ветром или бушующим океаном. Она споткнулась о корень, упала и принялась растирать ушибленные руки и колени, затем с трудом поднялась на ноги. Несмотря на ливень, она ощущала, какая у нее сухая кожа; во рту пересохло, поры закупорились.
Девчушка теперь была всего в трех метрах от нее, старый навес над ней уже начал разваливаться. Анис с трудом пробиралась туда, напрягая мышцы рук, бедер, тела, работая лодыжками, хватаясь пальцами за траву, кожа натянулась так, что грозила лопнуть, и одна лишь мысль ее жгла: схватить на руки девчушку, перепуганную, но остававшуюся под навесом в безопасности, — и да, ей удалось ее схватить, прижать к себе теплый комочек, и порывы ветра погнали их назад, в безопасное место, ее сильные ноги в сумраке бури двигались туда-сюда, и в душе она торжествовала.
Она накормит ребенка испеченными Завьером кексами с платановым сиропом, ради нее зажжет лампы в доме и развлечет ее играми. Потому что она, безусловно, сейчас направится в «Стихотворное древо», куда ее тянуло весь день.