В следующее мгновение он со стоном очнулся на пляже и начал с трудом раскладывать себя, как расправляют сложенный лист бумаги; набегающие волны замочили ему ноги, а в ушах звучало только одно имя.
Анис, Анис, Анис…
Не получив любовного приворота, он проглотил одиннадцать мотыльков, сидя на песке и поедая их одного за другим, едва осознавая, что делает, покуда его дыхание не участилось настолько, что он уже перестал осознавать свои действия; тогда он встал и снова сел, потому что после того, как ведунья его сложила, он продолжал ощущать свое тело сложенным; на его губах выступила кровь, и он возненавидел всех ведуний, которые умели наводить чары на детей, задававших слишком много вопросов, и от их колдовства детям чудилось, будто их сложили пополам вроде складных стульев.
* * *
Люди говорили, что земля вокруг угодий отца Найи проклята, что бананы гнили на корню, а кусты коки пересыхали на темной коросте, которая некогда была плодородной почвой. Тетушки находили ее невыплаканные слезы, просочившиеся в щели между кафельными плитками на кухонном полу. Но более всего его печалили известия, что Найя не могла написать ни строчки стихов без того, чтобы снять верхний слой с листа бумаги, и чернила при этом растекались по линиям разрыва. Еще говорили, что у нее изменился голос оттого, что она полоскала горло, и ее пять сердец разбухли от скопившейся в них воды. Она стала проявлять интерес к насекомым и пристрастилась дышать через нос.
Когда Завьер добрался до ее семейного дома, с трудом преодолев чавкающее месиво грязи, ее кровь уже почти полностью превратилась в воду. Но она увидела, как он шел к ней, почувствовала, как он ее обнял и прижал к себе, услышала, как он задышал ей в ухо, — и это было дыхание мужчины, принявшего окончательное решение. Она отчетливо услышала его вскрик, нарушивший тишину ее комнаты и сотрясший ее тело, когда он испытал оргазм, — и это он, кто всегда занимался с ней любовью беззвучно, и потом, когда они лежали рядом и отдыхали, а комната была затоплена ее слезами, она услышала его вопрос.
— Ты хочешь?
— Что? — выдохнула она.
— Хочешь, Найя?
И всю оставшуюся жизнь она помнила, что он так и не сумел выговорить эти слова: выйти за меня замуж.
Солнце встало поздно; Завьер посмотрел на спящую Найю. На свадьбе Анис будут исполнять старинные песнопения, подавать тушеную рыбу и ромовый кекс — так она сказала. Он не станет приманивать ее любовным приворотом. Он решил просто порадоваться за нее. Он хотел, чтобы магический приворот оказал воздействие на его сердце, чтобы оно устремилось к Найе, но ему придется как следует постараться, чтобы повлиять на свое сердце, не прибегая к помощи чар.