В конце концов, любовь требует усилий.
* * *
После того как Айо вышел с городского рынка с козой на плечах, Завьер положил мешочек с мотыльком на стол мясника — рядом с легкими, хвостами и почками. Некоторое время он смотрел на него, потом схватил и, повесив себе на шею, аккуратно спрятал под вырез рубахи. Мешочек болтался между сосками и приятно щекотал кожу. Завьер зашагал по рынку, отмахиваясь от громких предложений торговцев, а те, почувствовав перемену его настроения, пожимали плечами и перешептывались.
— Выходит, ему, кроме козы, ничего больше не нужно.
— Похоже на то.
Он прошел короткой тропой по пляжу в направлении пристани Карнейдж и присел на доски поодаль от людей, столпившихся в ожидании маршруток-каноэ: свесив ноги, он болтал ими над океанской гладью. Бросил взгляд на «Стихотворное древо»: ресторан на вершине скалы был виден из любой точки Притти-тауна.
Он не знал, куда направиться, хотя само собой, ему надо было бы куда-то пойти.
Мысли об Анис обессиливали его и причиняли беспокойство. Возникшие к ней тогда глубокие чувства стали для него неожиданностью, и какой же непривычной теперь казалась ему та беззаботная легкость на душе, которую он испытывал. Он мог говорить ей все, о чем думал, и не надо было кривить душой и словами. И не было нужды притворяться кем-то другим, хотя ему очень хотелось ради нее стать лучше. И вдруг этот внезапный резкий конец… чего? Он не знал, как это назвать. А сама Анис — она не забыла место и время их встречи?
Конечно, не забыла. Но была ли она счастлива?
Впервые после смерти Найи ему захотелось оказаться среди незнакомых людей, слушать их рассказы о самих себе, стать не более чем сторонним наблюдателем. Как жучок на коре дерева. Хватит с него чужих забот, морщинистых лиц, людей, вечно цепляющихся за его локоть, словно оберегая сустав от перелома. Ему захотелось стать человеком, вырванным из контекста, без надежд и упований. Боги, боги, пусть люди перестанут ждать от него чудес.
Он смотрел, как рыбаки выгружают из лодок четвертый улов, потел и подпевал под мелодии, доносившиеся из чьего-то радиоприемника. Интересно, скольких усилий стоило сыну рыбака достать для него мотылька, который сейчас бился крылышками у него в мешочке на груди? И у кого он его приобрел — у уличного торговца? У мужчины? У женщины? С длинными пальцами? Или со сгорбленной спиной, пробиравшегося по темной улице крадучись, как кошка в незнакомом доме? Долго ли мальчик копил на эту покупку?
…спасибо за рыбье брюшко,
что рыба нам дает…
Громогласный ведущий оборвал песню: