Основанное еще в 1824 году[54] Джоном Стюартом Миллем, горячим сторонником создателя политической и этической теории утилитаризма Йеремии Бентама, – «Вестминстерское обозрение», журнал «философов-радикалов», задуманный в свое время в качестве оппозиции «Ежеквартальному обозрению», в начале пятидесятых переживает не лучшие времена – философы-радикалы к середине века утратили былое влияние. Разочаровавшись в своем детище, потеряв к нему интерес, Милль отходит от дел и передает бразды правления опытному издателю Джону Чапмену – что Чапмен нерадив и легкомыслен, Миллю неведомо.
Известно, что больше всего нужно «толстому» журналу, будь то «Вестминстерское обозрение», «Новый мир», «Шпигель» или «Нью рипаблик». Это – громкие, на слуху, имена. Возрождение «Вестминстерского обозрения» Чапмен и Мэри-Энн связывали с известными авторами, однако заполучить Карлейля, Теккерея, Роберта Браунинга, Теннисона или даже писателей не столь именитых – автора «Общества в Америке», ученицы Бентама и Милля Гарриет Мартино или Джеймса Фруда, автора только что вышедшей и уже нашумевшей «Немезиды веры» – оказалось не так-то просто, тем более если журнал, который тщится напечатать живого классика, не на подъеме. Не складываются у Мэри-Энн и отношения с владельцем и главным редактором: Чапмен и в дальнейшем упорно стремится вывести эти отношения за рамки деловых, благо Мэри-Энн, вернувшись по его наущению из Ковентри в сентябре 1851 года, по-прежнему живет с ним под одной крышей.
Мэри-Энн жалуется на головные боли и ревматизм, на то, что времени сочинять «свое» ей не хватает, все больше тяготится своими многочисленными обязанностями, главная, самая трудоемкая, – обзор современной литературы в конце каждого номера. В журнал она пишет все реже – впрочем, ее небольшая рецензия на «Жизнь Стерлинга» Карлейля, написанная в январе 1852 года, не прошла незамеченной. И в конце 1853 года, проработав в «Вестминстерском обозрении» чуть больше двух лет, из журнала уходит – впрочем, публиковаться в нем продолжает. И, соответственно, покидает дом Чапменов, где прожила в общей сложности три года, – со Стрэнда переезжает на Кембридж-стрит, Эджвер-роуд. Без постоянной работы обойтись будет непросто: на 100 фунтов годового дохода, доставшегося от отца, особенно не разгуляешься.
Главным «козырем в колоде» Чапмена и Мэри-Энн были, однако, не Фруд или Мартино, а философ и социолог, основатель эволюционизма, один из самых влиятельных английских философов-позитивистов, издатель «Экономиста» Герберт Спенсер, только что выпустивший у Чапмена «Социальную статику» и работающий над «Основаниями психологии». Под влиянием Спенсера, его эволюционной теории и теории воздействия внешней среды, Мэри-Энн всерьез увлеклась позитивизмом, заинтересовалась «Происхождением видов» Дарвина, «Местом человека в природе» Томаса Хаксли и «Историей цивилизации» историка и социолога Генри Томаса Бокля. И довольно скоро со Спенсером подружилась, они часто встречаются, подолгу беседуют, ходят в театр и в оперу, на знаменитого философа и социолога Мэри-Энн производит не менее сильное впечатление, чем он на нее; многие в их кругу считают их женихом и невестой, свадьба, считают они, – вопрос времени. Но нет.