В надежде отвлечь отца от скорбных мыслей об отъезде мистера Найтли в Лондон, да еще и отъезде столь внезапном, да к тому же – какой ужас! – верхом, Эмма передала ему вести о Джейн Фэрфакс. Уловка сработала прекрасно: он проявил участие, но не расстроился. Мистер Вудхаус уже давно свыкся с мыслью, что Джейн Фэрфакс суждено поступить в гувернантки, и мог говорить об этом спокойно, а вот отъезд мистера Найтли в Лондон стал неожиданным ударом.
– Я рад, голубушка, очень рад слышать, что ее так хорошо устроили. Миссис Элтон – особа весьма благонравная и любезная, уверен, знакомые у нее ей под стать. Надеюсь, в доме сухо, и мисс Фэрфакс будут беречь. Ее здоровье должно стать их первейшей заботой, как для меня всегда было здоровье бедняжки мисс Тейлор. Она ведь для них будет словно наша мисс Тейлор для нас. Только надеюсь, что в одном отношении ее жизнь устроится лучше: ей не придется покидать дом, в котором она прожила столько лет.
События следующего дня затмили собой все прочее. В Рэндаллс прибыл нарочный из Ричмонда с вестью о кончине миссис Черчилль! Хотя еще позавчера у ее племянника не было никаких причин спешить домой, после его возвращения она не прожила и двух суток. Приступ, совершенно не предвещаемый ее общим состоянием, охватил ее внезапно и унес весьма быстро. Великой миссис Черчилль не стало.
Весть была принята так, как и положено принимать подобные вести. Все несколько притихли, погрустнели и прониклись нежными чувствами к покойной и сочувствием к ее близким, а спустя некоторое время из любопытства задались вопросом, где же она будет похоронена. Как писал Голдсмит[16], коль женщина теряет ум – лишь смерть ее излечит, и то же средство помогает женщине с тяжелым характером обелить репутацию. Лет двадцать пять миссис Черчилль не любили, а теперь прониклись к ней сочувствием. В один миг ей все простили. Никто прежде не верил, что она и впрямь серьезно больна. Смерть же доказала, что недуг не был плодом ее воображения или себялюбия.
«Бедная миссис Черчилль! – твердили вокруг. – Наверняка она ужасно страдала, разве можно было предположить? От постоянных болей так портится характер! Печальное известие, такой удар! Даже при всех ее недостатках для мистера Черчилля это страшная потеря. Как же он теперь без нее? Нет, мистер Черчилль уж никогда не оправится».
Даже мистер Уэстон, положивший себе непременно предаться глубокой скорби, с мрачным видом качал головой и говорил:
– Бедная женщина! Кто бы мог подумать!
Его жена, вздыхая за своим шитьем, с сочувствием и непоколебимой рассудительностью размышляла о нравственном уроке, извлеченном из сей истории.