Голод мешает сосредоточиться. Да и сигналы эти…
Интересно, что делает «команда Зага Моррисона»? Наверное, ищет этого придурка… а его помятая машина лежит в овраге – но не в этом… Люди Пакеды убиты – и наверняка из моего «Соера» с моими отпечатками… сука этот Миллер… И Анджела – тоже сука… Хотя, может, и не нарочно… Да все они – твари…
Хоть нас изредка и кормят – голод ощущается постоянно.
Каждый час ожидания – хуже смертного приговора…
Сергей продолжает качаться как маятник, сидя на койке…
Я схожу с ума от безделья и ожидания… Сам объясняю себе, что это все делается специально, чтобы сломать волю и разум…
Опять гудки ночью… Зато кормят… Не понимаю, за что мне все это.
Да – до меня дошло, откуда буква «S»… это же то слово, которое сказала Анджела – «сомация»… Это когда там тело всяко оживляют… Вот ведь демоны Хиуса. А может, это первая буква слова «скорпион»?
Как-то легче не стало…
Дневник больного на голову…
Сегодня, кажется, четвертый или пятый день изоляции…
Сергей отказывается отвечать на вопросы: либо по его щекам текут слезы, либо он в истерике, которую приходится гасить ударами по щекам, но и такая тактика не сильно помогает.
Он бормочет что-то вроде, что, если его будут убивать, он признается, кто он, и все расскажет. Только ему страшно, не станет ли от этого еще хуже. На мой вопрос, а кто он и в чем собирается признаться, начинает нести какой-то полный бред, что он сын миллионера, и он хочет его убить за то, что тот погубил мать. Совсем, кажется, парень с катушек слетел…
Я начинаю и сам сходить с ума в компании сумасшедшего… Говорят, бытие определяет сознание.
Сергей продолжает плакать – и меня это уже угнетает… да, если честно, и я готов плакать – лучше бы меня просто пристрелили, чем ждать этой операции… не хочу так закончить свои дни – Алиса… Алиса… Зачем я тебя подкалывал? Это так глупо…
Очень хочется есть.
Я уже изучил все узоры каменной кладки и застывшие пятна цемента…
Неужели так легко сломать Зага? Да – оказывается, легко…
Удивительно то, что в отличие от нашей темницы «фрозентрона» тут нет ни тараканов, ни клопов, ни крыс: санитария на высоком уровне.
Я настолько не привык к полному бездействию, что худшей пытки для меня не существовало. Особенно в последнее время моя жизнь изобиловала такой массой событий, что сейчас я просто ощущал себя в некоем безвоздушном пространстве…
Я мысленно разгадываю кроссворды и читаю наизусть стихи. Стараюсь думать об Алисе, и от этого становится немного легче.
Два раза заходили в нашу камеру люди в масках – такие пластиковые маски Ангры, жутковатые… И я не бросился на них, не ударил в кадык, как собирался, – я покорно, будто кусок говядины, выходил в зарешеченную зону возле камеры и покорно стоял с трясущимися руками, пристегнутыми к стальным прутьям наручниками, в то время, пока они обыскивали нашу камеру, наводили порядок и приносили еду…