На лице у инспектора Арройо читается: отличная шутка, ребята.
На лице у Кирихары — он не знает, потому что не может взглянуть сам на себя, но подозревает, что «да вы задолбали так шутить».
— Давайте не будем открывать, — внезапно предлагает Николас.
Патлатый с осуждением качает головой.
— Ну нет, юноша, это невежливо. — Он на секунду задумывается. — Кто у вас в прошлый раз открывал? Давайте по очереди!
— Нет, лучше киньте на цу-е-фа! — энергично возражает Диего Боргес.
— Обслуживание в номер! Откройте! — настаивают за дверью.
Кирихара хватается за пистолет. У людей в этом городе или проблемы с фантазией, или какие-то комплексы по поводу уборки в чужих комнатах.
Открыть они не успевают, даже если хотели бы всей душой: по ту сторону простреливают электронный замок.
— Какие нетерпеливые в этом отеле горничные, — невозмутимо ерничает лохматый, пока они все разлетаются в разные стороны.
Николас даже успевает прихватить и прижать к груди ноутбук — свой, не конторы.
— Спрячься в ванной! — кричит ему Кирихара, подбирая пистолет Боргеса и засовывая себе за пояс брюк.
— Но, Элл…
— В ванную!
Болтающийся под ногами технический аналитик, способный убить разве чью-то материнскую плату, — последнее, что им сейчас нужно.
В проеме возникает фигура, и узкий коридор тут же затапливает выстрелами. Кирихара подается в сторону так резко, что не удерживается на ногах и заканчивает траекторию на полу. Выручает Эйс, кидаясь к арке и успевая вставлять свои одиночные пистолетные выстрелы в стрекот автоматных очередей. Учитывая, что тут же слышится отборная ругань, справляется он хорошо. Ничего удивительного: говорят, что Эйс побил армейский снайперский рекорд.
Про себя Кирихара такого сказать не может: шесть из десяти на полигоне, в голову мишени на тренировке никогда попасть не мог.
— Кто это, блин, такие? — кричит Эйс, перезаряжаясь. В зеркале шкафа-купе в коридоре мелькает еще один силуэт.
Отвечают ему прикрывшийся креслом инспектор Арройо и — внезапно — тот, что с патлами:
— Картель! — рявкают они хором. Кирихара аж вздрагивает, оглядывается на пленников и ползет вперед, чтобы помочь Эйсу.
— Может, освободите нас, эй? Ребята? — предлагает лохматый. — А то, если вы проиграете эту битву при Хорнбурге, нас тоже убьют!
И Кирихара гордится, что продолжает сосредоточенно стрелять, а не отвлекается на отсылку к Хельмовой Пади. Человек с таким ужасом на голове и на языке никак не хочет вязаться у него с объемистыми томами Толкиена, но он решает подумать об этом позднее: когда его не будут пытаться пристрелить. В который раз за последний час?