Принято.
— Рид говорит, — кричит Кирихара, почти высовывая голову в окно, и Сурья наклоняется к нему поближе, — что не хочет с вами видеться.
— Передай ему, что это задевает меня, — дважды кричит ему Сурья, сначала просто, потом на ухо.
— Ты расстроил его в лучших чувствах, — произносит Кирихара в микрофон.
— Господи, мне срать, — цокает языком Рид.
— Ну ты и бесчувственная мразь, — осуждающе говорит Зандли, и Кирихара явственно видит, как она укоризненно качает головой.
— Я в тебе разочарован, бро, — поддерживает Боргес.
— Жаль, но мне все еще насрать!
Кирихара мысленно отмахивается от них, наклоняется к Сурье и говорит:
— Он равнодушен. — А потом добавляет: — Средняя машина.
Сурья — вот уж где всегда есть место манерам! — благодарно кивает и сдает назад, и в следующий раз Кирихара видит его уже выезжающим между «Хаммером» и «Брабусом» со стороны Боргеса.
А потом происходит нечто. На самом деле у этого нечто есть название, но в первый момент Кирихара настолько обескуражен, что не сразу может понять, что именно видит. Ему кажется, что дорогу заполняет муравьиный рой: черный с белыми и красными вкраплениями.
А потом вспоминает. Действительно, и где же это он мог видеть такую цветовую гамму?
— У нас пополнение, — кисло замечает Салим, — вот только этих еще не хватало.
Федеральную трассу заполоняют мотоциклы.
— Чего? — реагирует голос Зандли на суматоху. — А, птички?
«Птички» на поверку оказываются байкерами из клуба «Коршуны». Полсотни колес шуршит по асфальту, вокруг — байкерские безрукавки с красно-белой эмблемой и шлемы. Кирихара сглатывает умеренно нервно. Ох, было бы хорошо, если бы у них не осталось ничего личного.
Слышится голос Рида:
— А чего ты на меня смотришь! — А потом куда-то в сторону: — Я, что ли, их привел?.. Да пошел ты, Сурья!.. Да знать я не знаю, чего они приехали! Слушай, спроси у Деванторы: помнится, это он последним громил их клуб.
— Сурья недоволен? — интересуется Салим.
— Да! — рявкает Рид. — Что?.. Не буду я это передавать, иди в жопу.
— Ты чего так злишься?
— Я не злюсь, — голос Рида становится капризным. — Он просто навязывается. А я не люблю навязчивость. Убери его отсюда? И этих заодно.
— Как вы слышите, они оба недовольны. Блин, закрой окно, он уже достал.
За этим увлекательным диалогом о том, что кого не устраивает, Кирихара пропускает, когда с его окном равняется один из мотоциклистов — они как раз нагнали машины Церкви, и теперь черные с красно-белым куртки верхом на железных конях плывут в неспешном потоке со всех сторон.
Кирихара поворачивает голову.