Пользуясь случаем, хочу передать пламенный привет нынешнему поколению людей, которые призывают к классовой борьбе. Вы для этого, пожалуйста, сначала выйдите из последней модели «Ауди», уберите из рук новую модель «Айфона» и тогда уже рассуждайте о классовой борьбе. Напоминаю, ее идеологи были абсолютно нищими, их можно было обвинять во многом, но в корыстолюбии – никогда. Ни у Сталина, ни у прочих людей из его окружения дворцов и яхт не водилось.
Классовую борьбу объявили согласно тем решениям партии, которым следовали в тридцатые годы. Решили зафиксировать завоевание предыдущих лет советской власти, но тут выяснилось, что даже после Гражданской войны советское общество остается не однородно. Далеко не все «чуждые элементы» были выкинуты из страны в прямом смысле этого слова, далеко не все уехали, и количество врагов (тех, кого Политбюро расценивало как врагов советского общества) было по-прежнему велико.
Не надо забывать, что в 1937–38 гг., по сути дела, переформатировали всю прежнюю модель управления. В первую очередь, убрали управление по национальному признаку, что было свойственно республикам 20-х годов. Больше всего от этого пострадали прибалты, в частности, латыши. Впрочем, досталось всем – полякам, грузинам, армянам и так далее.
Объясню, почему именно представители этих народов больше всех пострадали. Если вы посмотрите, кто вступал в РДСП (б), то в основном это были как раз так называемые угнетенные народы. Естественно, что сразу после революции они занимали высокие посты во всех институтах власти. Когда начался отход от интернационализма, то их первых стали спрашивать: «А ты кто такой?» Такая модель национал-большевизма была построена под руководством товарища Сталина.
Как это работало на практике? Возьмем, к примеру, шестое управление Главного управления государственной безопасности Народного комиссариата внутренних дел Советского Союза, сиречь внешняя разведка. Естественно, на первом этапе значительный процент сотрудников – это прибалты и евреи. Они отлично интегрировались в европейскую жизнь, знали иностранные языки, могли замечательным образом жить за границей, к ним у тамошних властей не возникало никаких вопросов.
За эту интернациональность их потом и судили. Израиля еще не было, поэтому работу на израильскую разведку им не предъявляли, зато евреев подозревали в сотрудничестве с Польшей, Францией, Великобританией, иногда даже с Японией. Зависело от того, по какому сектору они работали. Прибалтам, естественно, влепили участие в буржуазных прибалтийских организациях. Поляки, которые на тот момент существовали в разведке, были обвинены в том, что у них связи с Польшей. Короче, всего было расстреляно около ста наших нелегальных сотрудников, весь цвет разведки.