17 октября. На литобъединении в редакции "Віцебскі рабочы" наконец обсудили альманах "Двина", который вышел еще в прошлом году. А в редколлегии, хоть и на расстоянии, были Тарас Хадкевич и Анатолий Велюгин, ближе я и редактор Николай Споткай, который ко мне питает самые добрые дружеские чувства. Мы с ним занимались альманахом вплотную. И об этом говорили на обсуждении… "Знаешь, - сказал мне потом Споткай, - в редакции есть место… Может, хватит тебе в Крынках сидеть?.."
25 октября. Вопрос решен. Меня забирают в газету. Но заупрямилось роно: "Такой учитель нам самим нужен!.." (Я уже им очень нужен!..) Редактор Павел Белявский позвонил в облоно - и все решилось.
2 ноября. Шел дождь. И я не мог разобрать: это его капли или слезы на лицах старшеклассниц. Все, кому я преподавал, после уроков пришли меня проводить… Уже шел и оборвался мой пятый Крынковский год… Прощайте, Крынки! Прощай, школа! Прощайте, дорогие мои ученики! Я вас не забуду!.. Прошу прощенья у березки, у школы в Крынках на горе, у Пушкина и Маяковского, со мной спешивших к детворе. У поездов, пробивших вьюгу, у безымянного ручья, у всех ребят из той округи, которую покинул я, - прошу прощенья…
Витебский дневник
1959
10 ноября. Уже неделю я в областной газете. И поскольку окончил не отделение журналистики, меня сразу "бросили" на изучение азов. Считается, что я литработник. А на самом деле осуществляю связь между секретариатом и типографией, в которой сижу, стою, бегаю, изучаю шрифты и делаю то, что положено выпускающему.
1 декабря. Сегодня в полосе, посвященной 60-летию Михася Лынькова, мое стихотворное обращение к нему: "Я жил от той деревни недалеко, где родились Вы, где сосновый бор, и люди, и поляны, и дорога о детстве Вашем помнят до сих пор. А я другое часто вспоминаю: стояла школа в Крынках на горе… Я в класс вхожу - и Ваш рассказ читаю смышленой деревенской детворе"… Лынькову тогда послали письмо, пригласили приехать в родные места. Теперь пошлю ему и этот номер газеты, в котором есть и воспоминание Миши Рывкина о поездке в гости к писателю учеников 3-й школы…
20 декабря. А в общем неплохо иметь под рукой такую трибуну. Пишу с конкретными посвящениями стихи о людях труда, это находит поддержку и редактора Белявского, и особенно его зама Споткая. И стихи тут же подписываются в печать… Рядом идут портреты моих героинь… Под многими фото и шаржами тоже мои подписи на белорусском и русском.
25 декабря. Если не считать того, что произошло на учительской конференции, когда меня "чехвостили", уходящий год был для меня победным. Во-первых, я женился. И во-вторых, и в-третьих - вышли сразу две моих книжки: "Весенняя сказка" и "Волшебный луг". И в-четвертых, я уже не только живу, но и работаю в Витебске в областной газете… Появились и отклики-рецензий на книжки. Наум Кислик был первым. Его "Песні і песенькі" появились в "ЛіМе": мир как бы увиденный впервые, настоящее художественное чувство, поэтическое образное мышление, мягкость эмоциональной окраски, одушевление даже абстрактного, "очеловечение" понятий, мягкий юморок, доброжелательная улыбка, радостное восприятие окружающего мира - всем этим "наградил" меня Кислик. А его критические замечания тоже считаю разумными и доброжелательными: об отборе стихов для книжки, о "розовости", красивости, лишней умилительности… В "ЛіМе" в обзоре сразу нескольких книжек для детей обо мне высказался М. Водоносов. Пишет, что книжку сотворили как бы два автора, талантливый и неумелый, но "лучшего в книжке больше"…