— Все хорошо, Финн?
Явно же видит, что нет. Киваю, это лучше, чем лгать вслух. Сажусь, и мгновение спустя рядом приземляется Лотти.
— Что стряслось? — шепчет она. — Говорят, ты взбесился, орал и велел всем отвалить.
Обидно, что я не выразился погрубее, но стараюсь не подавать вида.
— Ага, так и было.
— Поверить не могу, что все пропустила.
— А где ты была?
— В туалете. Можешь на ланче еще покричать, чтобы я послушала?
Пожимаю плечами. Еще раз орать я не хочу, но все возможно. Гнев словно поднялся волной, и я теперь не знаю, как его утихомирить. Остальные приходят и рассаживаются на свои места. Опять пялятся и шепчутся. Интересно, станет ли когда-нибудь лучше? Похоже, что нет.
Я ожидаю неприятностей в обед, но не предполагаю получить их сразу, как выхожу на игровую площадку. А зря, потому что Тайлер подстерегает меня за дверью и бьет кулаком по лицу.
— Это за то, что сказал мне отвалить, — говорит он.
Кажется, будто его кулак пробил мне кожу, но нет, та по-прежнему на месте. Остальные дети смотрят, Лотти обнимает меня и зовет дежурную, но та слышит далеко не сразу. Затем выходит миссис Рэтклифф, и поднимается гвалт, поскольку все разом пытаются рассказать ей, что произошло. Она велит Тайлеру ждать у ее кабинета, а меня заводит внутрь.
Лотти идет со мной, потому что она мой друг, а именно так и поступают друзья. Вернее, девочки, вряд ли мальчики так утруждаются. Миссис Рэтклифф ведет меня в медпункт и просит открыть рот — убедиться, что крови нет и все зубы на месте. Все нормально, и хорошо, потому что я не хочу рассказывать об этом маме, а то она расплачется еще больше.
— Ладно, Финн, мне нужно пойти и разобраться с Тайлером. Посидишь здесь с Лотти минутку, пока я не пришлю кого-нибудь из сотрудников?
Я киваю. Интересно, что грозит Тайлеру. Будь он взрослым, а она все еще работала полицейским, то, вероятно, посадила бы его в тюрьму, но поскольку он ребенок, а она — директор, Тайлер, вероятно, просто отделается выговором.
— У Тайлера будут большие неприятности, — говорит Лотти, как только миссис Рэтклифф уходит.
— Он, наверное, обвинит в этом меня.
— Не обращай на него внимания, он идиот.
— Ага, — говорю я. А потом понимаю, какая польза от удара: я по крайней мере десять минут не переживал из-за мамы с папой.
В конце дня мама ждет меня за школьными воротами, такая яркая и улыбающаяся, словно сцена утром мне померещилась.
— Привет, милый. Все хорошо?
Я киваю. Надеюсь, что она не станет приглядываться, а у меня поутру не будет синяка на щеке, тогда я смогу притвориться, что ничего и не было. Но тут мама видит Лотти и машет ей. Подруга подходит и, не успеваю я рот открыть, все выкладывает. Мама хмурится.